Аллергия

Слово «аллергия» относится к числу тех терминов, которые появились сравнительно недавно, почти сразу же вышли из узкоспециального лексикона в обыденную речь, стали известны всем от мала до велика, – и по сей день вызывают определенное раздражение «в широких массах». Дескать, вот пока не придумали врачи эту «аллергею» (как иронизировал Дж.Стейнбек), так и не было у нас такой болячки, горя не знали, а теперь пожалуйста, на́ тебе: чихаем и отекаем все поголовно…

Поэтому уточним на всякий случай: аллергию придумали не врачи. «Болезнью века» человечество страдает, по всей видимости, с доисторических времен; во всяком случае, симптомы (в том числе фатальные реакции на укусы пчел или ос, индивидуальная непереносимость некоторых продуктов и пр.) упоминаются уже в древнейших из сохранившихся текстов. Другое дело, что механизмы развития этого заболевания, – или, скорее, состояния, – очень долго оставались неизвестными и непонятными, да и доля людей с «аллергической напряженностью иммунитета» в общей популяции была совсем иной. И никогда еще эта доля не увеличивалась такими темпами, как в последние десятилетия – это тоже правда. Тому есть свои причины, о которых чуть позже.

Первым или одним из первых врачей Нового Времени, кто заговорил о гиперчувствительности на языке научной медицины, был британец Джон Босток. В 1819 году он высказал гипотезу о том, что специфическая сезонная лихорадка каким-то образом связана с жизнью растительного царства, в частности, с периодом увядания трав и массовой заготовкой сена. К тому моменту сенную лихорадку, – как он  ее назвал, – Дж.Босток превосходно изучил на собственном многолетнем опыте, и мыслил он, как говорится, в правильном направлении. Но в следующем, 1820 году родился другой англичанин, Чарльз Блэкли, который к 1859 г уже уверенно предполагал, а в публикации 1879 года убедительно доказывал: сено тут ни при чем, лихорадку вызывает пыльца. От английского «pollen», кстати, происходит нынешнее официальное название сенной лихорадки – поллиноз. А во второй половине ХХ века уже и у нас распространилась амброзия полыннолистная, цветущая с июля по октябрь и дающая семена начиная с августа. Назвать это растение в честь рациона олимпийских богов (которые, как известно, потребляли «нектар и амброзию»), было сущей издевкой. Амброзия – опаснейший сорняк, пыльца ее страшно аллергенна. По идее, очаги засорения амброзией должны локализоваться и искореняться карантинными «спецслужбами», а ее ввоз и занос – блокироваться на государственных границах. Однако сейчас, наверное, всем не до амброзии, и противопоставить этой гадости мы можем, главным образом, искреннюю ненависть и проклятия, в течение жизни ежегодно посылаемые (сквозь беспрерывно текущие слезы, стократное чихание и торопливое глотание антигистаминных пилюль) многими и многими аллергиками, включая автора этих строк. Это при том, что и без амброзии известно уже около 20 тысяч аллергенов, природных и искусственных, причем список постоянно пополняется. Хватило бы на три человечества.

Что до общего термина «аллергия» (от лат. «действие чужого», «чужеродное воздействие»), то его-то придумали, это да, врачи. Предложив и обосновав это понятие, австрийский педиатр Клеменс фон Пирке тем самым внес существенный вклад не столько в педиатрию, сколько в иммунологию. Считается, что изначально его исследовательское внимание привлекли отдельные случаи нестандартной, болезненно-бурной местной и/или системной реакции на вакцинацию у детей. Изучая это явление, фон Пирке пришел к выводу о существовании некоего патогенетического механизма, искажающего и резко усиливающего индивидуальную реактивность по отношению к определенным факторам внешней среды. Таким образом, «аллергия» как термин и как понятие, включающее сенную лихорадку и другие подобные состояния, появилось в 1906 году. Годом позже тот же К. фон Пирке научил человечество делать аллергопробы. В 1910 году британцы Генри Дейл (впоследствии Нобелевский лауреат за изучение нейротрансмиттеров) и Патрик Лейдлоу открыли и описали вещество, играющее ключевую роль в аллергических реакциях: «тканевой амин», то есть «histo- + amine», или просто гистамин.

Во второй половине ХХ века, на фоне быстро накапливающихся научных данных и открытий в области иммунопатологических реакций, была сформирована уточненная концепция гиперчувствительности. К настоящему времени выделено пять существенно разных типов индивидуальной гиперчувствительности. Аллергия – это лишь один из них, первый, опосредованный иммунными антителами IgE (иммуноглобулины Е были открыты в 1966-67 гг американской и шведской исследовательскими группами, работавшими независимо друг от друга, но сообщившими о ранее неизвестном классе антител в совместной публикации 1969 года).

Иммунная система известна своей способностью запоминать антигены, – т.е. вещества белкового либо неорганического происхождения, тем или иным способом атаковавшие организм, – и впоследствии распознавать их, немедленно контратакуя. Процесс формирования такой «повышенной готовности» в аллергологии называют сенсибилизацией (от лат. и англ. «увеличение чувствительности»). Этот процесс сложен, многоступенчат и еще не до конца изучен; в частности, остается открытым вопрос о том, можно ли считать сенсибилизаторами неорганические соединения и физические факторы (напр., солнечный ультрафиолет), или же их действие все-таки опосредуется эндогенными белками, на которые уже реагирует иммунитет.

Сенсибилизированный организм предрасположен к аномально бурным иммунным реакциям вообще, но особенно болезненно он реагирует на контакт с прямым аллергеном, будь то пыльца амброзии, шерсть животных, бытовая пыль с продуктами жизнедеятельности микроклещей, определенные лекарства, пищевые продукты, нейротоксины жалящих насекомых и мн.др. Если такой контакт происходит, и если ранее в силу каких-то причин уже сформировалась гиперчувствительность, – то есть измененная, болезненно обостренная сенситивность к аллергену, – то при участии белых кровяных телец базофилов, эозинофилов и мастоцитов («тучных клеток») высвобождается и активируется гормоноподобное вещество-медиатор гистамин. Как и прочие гормоны (см. «Эндокринная система. Норма и патология»), гистамин отвечает за регуляцию одновременно нескольких взаимосвязанных процессов. На данный момент известно четыре разновидности восприимчивых к гистамину клеток-рецепторов, или H-рецепторов (их чувствительность при многих болезнях приходится подавлять; скажем, любой, кто страдает кислотозависимыми заболеваниями ЖКТ, наверняка знаком с лекарствами из группы H2-блокаторов). Действие свободного гистамина многообразно: спазмируется гладкая мускулатура, изменяется тонус капилляров и артериол, нарушаются реологические свойства крови и, как следствие, микроциркуляция в тканях, наступают отеки, подстегивается секреция желудочного сока, возмущается ЦНС и, в целом, развивается очень неприятное лихорадочное состояние, в каждом конкретном случае имеющее свою специфику. Каждый последующий приступ аллергии все более сенсибилизирует иммунную систему по отношению к аллергену, поэтому человеку, который, скажем, неоднократно переживал аллергические реакции на пчелиные укусы, не стоит увлекаться ни пасечничеством, ни его продуктами.

Что касается причин глобальной и все ускоряющейся аллергизации человечества, наблюдаемой в течение последнего века, то существует несколько основных гипотез:

• «детренированность» иммунной системы в чистых, сытых, обеззараженных развитых странах; расплата за былой триумф антибиотиков;
• катастрофически большой удельный вес бытовой химии в среде обитания;
• загрязнение почвы, воздуха, питьевой воды, продуктов питания всевозможной дрянью;
• широкий экспорт фруктов и овощей в те регионы, где их спокон веку не видали и не едали, то есть туда, где эта сельхозпродукция исторически непривычна (экзотична, как принято говорить);
• вредоносное влияние электромагнитных полей, генетических аберраций, повышенной радиации, и т.д.

В целом, этот список, далеко не полный, неизбежно приводит к мысли: чем дальше человечество расходится с природой, чем более искусственной становится наша повседневная жизнь, – тем сильнее мы аллергизируемся.

Клинические проявления аллергии очень индивидуальны и чрезвычайно многообразны. Отчасти это связано со спецификой конкретных аллергенов и воспалительных реакций на них, отчасти – с многофункциональностью гормонов (гистамина, в первую очередь, но не только), со структурной сложностью иммунной системы и ее биохимических каскадов, с общим состоянием здоровья, с перенесенными ранее заболеваниями, вредными привычками (курением, например) и, возможно, с еще неизвестными факторами. Наиболее часто наблюдаются аллергические риниты (насморки), конъюнктивиты, астмоподобные состояния дыхательной системы или истинная астма, отиты, отеки (в том числе опасный отек Квинке), всевозможные дерматиты (покраснения, высыпания, зуд), головная боль, лихорадка, стоматиты, нарушения со стороны пищеварительной, сердечнососудистой, центральной нервной систем. Смертельно опасна и высоко летальна такая форма гиперчувствительности немедленного типа, как анафилактический шок.

Аллергия – уже настолько распространенное явление, что иной раз у самого пациента, или же у его родителей (если страдает ребенок) возникает небеспочвенное и часто подтверждающееся подозрение: а не аллергия ли это. Во многих случаях ответ вполне очевиден еще до обращения к врачу: расцвели одуванчики – начал чихать; погладил кошку – тут же заплакал и зачесался; съел апельсин – покраснел, и т.д. Однако не всегда настолько всё просто. Скажем, еще лет пятьдесят назад не были редкостью ситуации, когда человека годами лечили от упорных ОРЗ, удивляясь тому, «где это можно было так простудиться летом», – пока кому-нибудь из врачей или, может быть, родственников не приходило в голову задаться вопросом: погодите-ка, а ведь не просто «летом», а всегда в августе (июле, июне, или весной, или осенью, или при резких похолоданиях, или на ярком солнце).

Поэтому диагностика аллергии всегда начинается скрупулезным сбором и изучением анамнеза: не только «что беспокоит?», но и «когда беспокоит», «что предшествует», «в какой местности», «при каких обстоятельствах проходит» и т.д.

Однако в аллергологии подозревать недостаточно, надо знать наверняка. В разное время были разработаны и с успехом применялись (собственно, применяются по сей день) различные методы выявления аллергена, которые можно объединить в несколько групп.

Провокационные тесты чаще всего проводятся путем нанесения раствора с предполагаемым аллергеном на слизистые оболочки носоглотки или глаз. Это несколько рискованная процедура, поскольку местная реакция может оказаться слишком интенсивной; такое исследование должно производиться исключительно врачом, – при полной готовности к купированию любых осложнений вплоть до шока. Очевидно, что широкого распространения такая методика получить не могла и не сможет, однако в некоторых ситуациях (напр., отсутствие убедительного результата при применении прочих методов) она целесообразна.

Тесты исключения, как следует из названия, состоит в полном прекращении контакта с предполагаемым аллергеном. Например, при подозрении на пищевую аллергию к протеинам коровьего молока на какое-то время исключаются из рациона все молочные продукты, и, если симптоматика вследствие этого полностью редуцируется, подозрение считается доказанным. Этот метод, как видим, очень прост и абсолютно надежен, – но только в том случае, если при изучении анамнеза какое-то вещество прямо «напрашивается» в аллергены. Если же подозрения не столь очевидны, то исключить контакт с тысячами и тысячами потенциальных аллергенов, пребывающих в воздухе, пыли, пище, напитках и т.д., – возможно только путем изоляции человека в герметичном боксе высшей защиты, чего, естественно, никто не делает.

Иммунологические тесты представляют собой разновидность иммуноферментного анализа и заключаются в определении уровня иммуноглобулинов Е. Существует специальная высокоточная лабораторная аппаратура, предназначенная для исследований такого рода. Распространение получает также метод иммуноблоттинга (ИФА на нитроцеллюлозных мембранах), отличающийся высокой чувствительностью и надежностью. Однако все методики подобного рода основаны на предположении, что клинически наблюдаемая у пациента гиперчувствительность относится к первому типу, т.е. опосредуется иммуноглобулинами Е. При нормальной же концентрации антител этого типа тесты IgE могут дать ложноотрицательный результат, а при повышенной (по каким-либо другим, не связанным с аллергией причинам) – ложноположительный. Радиометрические и радиоаллергосорбентные модификации метода также направлены на выявление аномальных концентраций антител IgE, появляющихся в ответ на присутствие антигена (аллергена).

Но самым распространенным методом объективной, доказательной диагностики аллергии остаются кожные аллергопробы, история которых (см.выше) насчитывает уже свыше ста лет. Подробно останавливаться на этом методе здесь не будем, поскольку ему на нашем сайте посвящен специальный материал «Аллергопробы. Прик-тест».

Широко известные препараты «для лечения аллергии», разработанные уже в нескольких поколениях (сегодня наиболее популярны лекарства на основе лоратадина и дезлоратадина), на самом деле ничего, увы, не лечат. Это паллиативы, т.е. средства устранения или смягчения симптоматики без какого-либо воздействия на причину. Абсолютное большинство таких препаратов относятся к группе Н1-блокаторов, – подавляют чувствительность клеток-рецепторов к гистамину.

Следует отметить также, что нет прямой зависимости между ценой препарата и его эффективностью: всё слишком индивидуально, препараты подбираются только врачом-аллергологом, и в каком-то конкретном случае (не всегда, конечно) давно известные копеечные таблетки действуют значительно лучше, чем только что выброшенные на рынок и широко рекламируемые брендовые лекарства.

Учитывая, что аллергизирована уже, как минимум, треть человечества, легко представить себе масштаб и интенсивность усилий, прилагаемых в мире к разработке универсального и надежного этиопатогенетического (нацеленного на причину) лечения. Разрабатываются препараты, представляющие собой, так сказать, анти-антитела IgE; исследуются возможности немедленного медикаментозного прерывания реакций гиперчувствительности на молекулярном уровне. В тех случаях, когда целесообразно удаление аллергенных соединений из кишечника, применяются энтеросорбенты. Известно, что общим противовоспалительным и, в том числе, противоаллергическим действием обладают глюкокортикостероидные гормоны; анафилактический шок должен купироваться экстренным введением адреналина.

В настоящее время наиболее перспективным направлением в аллергологии считают иммунотерапию в модификации АСИТ (аллерген-специфическая иммунотерапия). Суть этого метода состоит в постепенном, со всеми предосторожностями, «приучении» организма к аллергену. Целью выступает частичное снижение чувствительности или полная десенсибилизация, – что, собственно, и означает излечение аллергии.

В заключение повторим, что гиперчувствительность немедленного типа – явление не только опасное и существенно снижающее качество жизни, но и весьма сложное, мультифакторное в своих механизмах и закономерностях. Меры по нормализации образа жизни, отказу от сенсибилизирующих вредных привычек и погрешностей в рационе, максимально возможному сокращению контакта с аллергеном(ами) принимать придется в любом случае. Иногда ставится вопрос о решительной смене рода профессиональной деятельности и/или региона проживания.

И кто б сомневался: касательно аллергии в интернете полным-полно как искренне мракобесных идей (которым «многие верят»), так и заведомо шарлатанских, коммерческих предложений («Ученые долго скрывали, что аллергия лечится с помощью…», «Наши прадеды лечили аллергию обычным…»). Однако выводы из вышесказанного, надеемся, ясны: иммунология-аллергология сегодня уже совсем не та, какой была сто или пятьдесят лет тому назад. И если уж не повезло с гиперчувствительностью, то лечиться лучше у зрячих, – у тех, кто действительно знает и понимает, что делать с этой болезнью века.