Ожирение

Нет смысла подробно разбирать здесь вопрос о том, насколько разнообразными могут быть человеческие представления о телесной гармонии. Во множестве этнографических и культурологических исследований прослеживается динамика этих представлений в разные исторические эпохи и в разных регионах земного шара. Наши предпочтения и сейчас разительно отличаются в зависимости от национальных, социокультурных и даже от сугубо индивидуальных факторов: кто-то из нас при выборе потенциального партнера засматривается на полных и пухленьких, а для кого-то эстетическим идеалом является тростниковая тонкость… но да, решающими критериями выбора становятся, безусловно, человеческие качества и межличностные отношения.

Известно, что в большинстве культур тучность служит архетипическим символом достатка, благополучия, благосостояния; вспомним хотя бы японского бога Хотэя, одного из семи богов счастья, который в бесчисленных статуэтках-нэцкэ изображается веселым толстяком. С другой стороны, большинство религий считает обжорство одним из тяжелейших грехов, спутником жадности и сластолюбия.

 

Древние греки в степень религиозного культа возводили телесную и духовную гармонию; думается, не одобрили бы они ни рубенсовских пышнотелых матрон, ни нынешних королев подиума (сегодня уже звучит как быль придуманная И.А.Ефремовым история об «одном парижском кутюрье», который якобы идеалом женской фигуры считал палку, поскольку именно она «оставляет полную свободу искусству драпировки»). С точки же зрения современной топ-модели или, скажем, звезды киноэкрана, большинству древнегреческих красавиц не помешало бы посидеть на строгой диете и купить годовой абонемент в фитнес-центр.

Интересно, что в период с 1920 по 2000 гг средний рост победительниц конкурса «Мисс Америка» вырос всего на 2%. А вот средняя масса тела снизилась на 12%: в моду стремительно входила длинноногая худощавость. Однако подавляющему большинству женщин на земном шаре навязанный Голливудом идеал фигуры оказался генетически, анатомически и физиологически недоступен; в связи с настоящей эпидемией дисморфофобических неврозов (навязчивая фиксация на собственном физическом несовершенстве) и анорексий (в широком смысле – отказ от пищи) теперь ведется массированное, из всех медиа-манипулятивных калибров, продвижение идеологии «body positive».

Словом, об эстетических стандартах и восприятии телесности спорить можно до бесконечности. Получается, все слишком относительно? Нет.

Тот же И.А.Ефремов, крупный ученый и один из корифеев советской научной фантастики, с истинно научной аргументацией выводил формулу телесной красоты из критериев природной, эволюционной целесообразности: красивыми нам кажутся только те физические черты, которые наилучшим образом соответствуют геологическим и климатическим условиям данного региона, то есть обеспечивают максимальную выживаемость вида; отнюдь не по прихоти моды, писал Ефремов, мы считаем красивыми густые здоровые волосы, соколиные брови, крепкие белые зубы, широко посаженные большие глаза, длинные стройные ноги, сильные ловкие руки и т.д. Если рассматривать проблему в этом аспекте, то и тучность, и чрезмерная худоба должны восприниматься как нечто болезненное.

Но сегодня обсуждается также «парадокс ожирения» – гипотеза, согласно которой ожирение в общей популяции выступает фактором большей выживаемости для определенных категорий (например, пожилых людей и лиц с хроническими заболеваниями) по контрасту с большей смертностью среди здоровых (т.н. асимптомных) людей с нормальной или пониженной массой тела.

В нашей новостной ленте недавно был опубликован материал «Что превратило человека в «жирного примата»?, где со ссылкой на результаты тщательно проведенного генетического анализа высказывается достаточно неожиданный (и немного обескураживающий) взгляд на проблему.

Конечно, раскрыть эту многогранную, дискутабельную, неизменно актуальную тему в рамках одной статьи невозможно – на то, повторяем, существует множество специальных источников. Конечно, далеко не каждая полнота тела является патологической и требует медицинского вмешательства. И конечно, далее мы переведем речь исключительно в медицинскую плоскость, – говорить будем об ожирении как о болезни.

Несмотря на упомянутые выше архетипы коллективного бессознательного (тучный = здоровый и зажиточный), во многих культурах ожирение называли «болезнью богатых». Обратим внимание: именно болезнью. Целители с древнейших времен понимали, что при превышении некоторых границ избыточная масса тела становится заболеванием. Это знали и в Египте, и в Индии, и в Китае, и в Греции, – знали за многие тысячи лет до нашей эры.

«Ожирение не только является болезнью само по себе, – учил Гиппократ, – но и предвещает все остальные болезни».

Латинское «adiposus» означает «жирный»; отсюда такие термины, как адипозная (жировая) ткань, адипоциты (клетки жировой ткани) и собственно adipositas – ожирение.

Синоним «obesitas» образовано от «edere» (есть, питаться) с приставкой «ob-» (сверх, поверх). Отсюда, заметим, происходит и современное английское obesity, вошедшее в Оксфордские словари языка с 1611 года благодаря лексикографу Рэндлу Котгрейву.

А вот в русскоязычной медицине слово «обезитас» как-то не прижилось, хотя оно и упоминается в словарях специальных терминов.

Чаще всего неспециалисты, озабоченные проблемой своего или чужого лишнего веса, для расчета нормальной массы тела пользуются «общенародной» формулой: рост в сантиметрах минус сто (по другим версиям, отнимать нужно сто десять или девяносто). На самом деле этот показатель носит название «индекс Брока́»; он применим лишь при определенных граничных условиях (в частности, рост не должен превышать 170 см), отличается погрешностью не менее 10% и не учитывает ряда факторов: например, спортсмен или цирковой силовой гимнаст, тела которых представляют собой пресловутую «гору мышц», по этому критерию могут оказаться в категории больных ожирением. Предпринималось множество попыток разработать более валидный и надежный оценочный критерий (индекс Брейтмана, индекс Ноордена и др.), но все они имеют те или иные существенные недостатки. На сегодняшний день наиболее точным способом считается BVI (от англ. Body Volume Indicator, показатель объема тела), разработанный в 2000 году специалистами известнейшей Клиники Мэйо (Рочестер, штат Миннесота, США); впрочем, и здесь есть серьезный минус: расчет индекса BVI требует наличия и применения трехмерного сканера, который имеется в распоряжении далеко не у каждого врача и не в каждой клинике. Поэтому в современной медицине стандартом оценки нормативности веса остается т.н. индекс массы тела (ИМТ, BMI). Как и другие аналогичные индексы, ИМТ отнюдь не совершенен, но все же приемлемо точен, универсален и достаточно прост в расчете: он равен массе тела в килограммах, деленной на квадрат роста в метрах. Например, при росте 183 см и весе 80 кг индекс массы тела составляет 23,9 кг/м2.

Для тех, кто интересуется вопросом по-настоящему, сообщаем: расчетная формула ИМТ появилась, конечно же, не из ниоткуда. В основе самой идеи о точном различении нормальной и аномальной массы тела лежат антропометрические работы выдающегося бельгийского ученого-энциклопедиста Ламбера Адольфа Жака Кетле (1796-1874). Более чем через столетие после опубликования этих трудов, а именно в июле 1972 года, группа авторов во главе с видным американским физиологом и диетологом Анселем Кизом опубликовала статью в «Journal of Chronic Diseases», где обоснованно предлагалось считать индекс массы тела, выводимый по формуле Кетле, наиболее удобным и подходящим из всех известных на тот момент критериев оценки степени ожирения (так сказать, «остальные критерии еще хуже»). Авторитет Киза был очень высок, и Национальные Институты здоровья США (аналог министерства здравоохранения) поддержали это предложение; начиная с 1985 года именно ИМТ является стандартом диагностики ожирения и оценки его степени у взрослых.

Согласно классификации Всемирной организации здравоохранения (1997), нормативный диапазон индекса массы тела простирается от 18.5 до 25.0 кг/м2. Всё, что ниже, соответствует патологической худобе. ИМТ от 25.0 до 30.0 квалифицируется как избыточный вес; от 30.0 до 35.0 – первая степень ожирения; 35-40 – вторая степень, и выше 40 – третья степень, при которой ожирение однозначно трактуется как болезнь даже в отсутствие значимых осложнений (что, впрочем, практически не встречается).

В последнее время множество отдельных специалистов и медицинских ассоциаций предлагают внести те или иные поправки в данную классификацию (а иногда и принимают эти поправки на национальном уровне): даже она не является достаточно универсальной, поскольку очень сложно одной формулой охватить все многообразие расовых и региональных параметров телесности, да еще и в привязке к практическим нуждам конкретных медицинских специальностей.

Ожирение входит в число т.н. глобальных проблем здравоохранения. Эта официальная формулировка введена отнюдь не для красного словца; она употребляется для обозначения медико-социальных ситуаций, тяжелых или угрожающих в планетарном масштабе и касающихся всего человечества в целом.

В 1948 году Всемирная организация здравоохранения официально включила ожирение в классификаторы заболеваний, т.е. признала болезнью. В 1955-56 гг вышеупомянутый Ансель Киз инициировал и возглавил первое в мире лонгитюдное международное исследование (впоследствии получившее название «Исследование семи стран»), посвященное взаимосвязям между образом жизни, рационом, ишемической болезнью сердца и инсультом в различных категориях населения. Первые результаты были опубликованы в 1978 году (затем проект публиковал отчеты каждые пять лет) – и произвели эффект разорвавшейся бомбы. Споры, включая критику методологии Киза, продолжаются по сей день.

Однако в 1995 году ВОЗ пришла к неожиданному для многих выводу: рост числа людей с избыточным весом является гораздо бо́льшей проблемой для мирового здравоохранения, чем недоедание и недостаточная масса тела (к тому моменту технологии гуманитарной помощи были отработаны уже достаточно хорошо, что позволяло справляться с наиболее угрожающими ситуациями массового голодания). Этот вывод был четко и достоверно подтвержден основными медико-социальными статистическими показателями, например, индексом DALY (экономическое бремя всех болезней). От последствий избыточной массы тела и клинического ожирения ежегодно умирает существенно больше людей, чем от алиментарного (пищевого) истощения.

Примерно в то же время последовало вынужденное признание того факта, что со стороны высших медицинских организаций фактически имело место длительное (и очень дорого обошедшееся) игнорирование проблемы ожирения.

В том же 1997 году, когда была принята приведенная выше классификация, ВОЗ впервые в истории человечества объявила глобальную эпидемию ожирения. По состоянию на 2010 год признавалось, что свыше 10% населения Земли (каждый десятый, как минимум!) страдает ожирением; не избыточным весом, подчеркнем, а ожирением, – в формулировках вместо политкорректного «overweight» звучало однозначное «obesity». Это становится прямой или косвенной причиной около трех миллионов смертей ежегодно. Как известно, максимальная летальность устойчиво ассоциируется с сердечнососудистыми заболеваниями (18 млн смертей в год); но нельзя не учитывать, что по отношению к ним ожирение выступает одним из главных факторов риска. Об этом и говорил Киз, оперируя биохимическими и антропометрическими формулами, в том числе и широко известным сегодня «уравнением Киза» (связь между насыщенными и полиненасыщенными жирными кислотами в рационе, с одной стороны, и уровнем холестерина в сыворотке, с другой). В этом его главная заслуга: он, по-видимому, первым заговорил об ожирении как о глобальном факторе летальности.

Ансель Киз до глубокой старости оставался красивым, подтянутым, худощавым мужчиной. Он умер в 2004 году, за два месяца до своего 101-летия. В русскоязычной Википедии вы не найдете о нем ни слова; есть статьи о теннисистках, порноактрисах, писателях, спортивных комментаторах с такой фамилией – но не об ученом, ставшем одной из крупнейших фигур современной диетологии. Надеемся, наш материал хоть немного восполнит этот пробел.

Однако у каждой медали, простите за банальность, есть и обратная сторона. Мы уже говорили о том, что авторитет Киза был чрезвычайно высок; его поддерживали президенты, к нему прислушивалась ВОЗ. Персонально ему мы обязаны всемирно известной страшилкой: «жир —> холестерин —> ожирение —> сердечнососудистая летальность». Ему возражали, но Ансель Киз спорить умел, и умел побеждать в споре. По воспоминаниям тех, кто хорошо его знал, Киз делал это воинственно и беспощадно, он был «уверен до глупости, до готовности нанизать вас на вертел».

Один из ведущих диетологов Великобритании, Джон Юдкин (к слову, потомок эмигрировавших русских евреев, хотя нам должно быть не столько приятно от этого факта, сколько стыдно, поскольку бежали они от погромов) – знал статистику не хуже Киза, и анализировал ее не менее внимательно. Только вот закономерности он увидел совершенно другие. Жирные мясомолочные продукты в рационе всеядного человечества присутствовали всегда, а вот сахар в чистом виде – лишь несколько сотен лет. И если уж искать причины опасной пандемии, разразившейся в Новейшей истории, то начинать, по мнению Юдкина, следовало бы с нового, недавно появившегося фактора, а не с тех, что присутствовали спокон веку. Юдкин не спешил с выводами. Он их обосновывал столь же тщательно, как и группа Киза, и столь же глубоко, на эволюционном и биохимическом уровнях. В 1972 году он издал книгу «Чистый, белый и смертельный». В частности, там говорилось: «Если бы даже малая часть того, что мы знаем о влиянии сахара на наш организм, стала известна о любой другой пищевой добавке, этот продукт незамедлительно запретили бы».

Ансель Киз сразу же объявил это кучей абсурда, вместо сахара «запретив», по сути, самого Юдкина. Вслед за ним на британца ополчились вся та часть западной медицины, которая находилась под американским влиянием. Его обвиняли в том, что он на корню куплен мясомолочной промышленностью (впрочем, Киза потом не менее яростно обвиняли в том, что он продался сахарозаводчикам, но эти обвинения имели гораздо меньший эффект). В спорах Юдкин был далеко не так искушен и агрессивен, как Киз, поэтому счел ниже своего достоинства отвечать на неджентльменские выпады. Возможно, ему было уже просто все равно: он сказал на весь мир то, что говорил в специальных публикациях с 1957 года, – и ушел на пенсию. Кроме того, в дизайне исследований Юдкина действительно не все было корректно (например, не учитывалась прямая корреляция между потреблением сахара и курением, еще более грозным фактором сердечнососудистого риска). Юдкина надолго забыли. Призрак холестерина продолжал угрожающе нависать над свободным миром. А мир, в панике отказывавшийся от всего жирного, продолжал по нарастающей впадать в ожирение.

В 2009 году на YouTube появилась полуторачасовая запись речи эндокринолога Роберта Ластига, профессора из Сан-Франциско, специализирующегося в проблеме детского ожирения. Запись, в короткие сроки собравшая миллионы просмотров, красноречиво называлась «Сахар: горькая правда».

Годом раньше Ластиг докладывал основные тезисы в Австралии, и там кто-то из коллег, присутствовавших в зале, выразил уверенность в том, что с работами Юдкина докладчик, конечно же, знаком. Но Ластиг в ответ лишь недоуменно пожал плечами.

Книгу Джона Юдкина он нашел с большим трудом, – и то лишь по специальному заказу в библиотеке. Говорят, реакция Ластига была примерно такой: «Черт возьми, он додумался до этого за 35 лет до меня!».

Роберт Ластиг оказался не просто человеком порядочным, но и значительно более крепким орешком для критиков, чем его предшественник Джон Юдкин. Кроме того, само время было на стороне Ластига (так сказать, критерий истины – практика): три десятилетия маниакально обезжиренных диет на Западе уже явно свидетельствовали о том, что жиры являются, как минимум, не единственным врагом общественного здоровья. А то и не главным…

В 2012 году книга Джона Юдкина «Pure, White and Deadly» была переиздана с проникновенным предисловием Роберта Ластига.

В 2015 году Всемирная организация здравоохранения рекомендовала организовать дневной рацион таким образом, чтобы свободные сахара составляли в нем не более десяти процентов; желательно – не более пяти (это примерно шесть чайных ложечек или 25 грамм).

Имя Джона Юдкина в русской Вики, опять же, нигде не встречается. Статья о Роберте Ластиге есть, пусть даже явно переводная; но Юдкин не упоминается даже там. Время, наверное, рассудит.

Итак, нашему нормальному весу угрожают уже и жир, и сахар. Возможно, завтра объявится еще какой-то третий (пятый, двадцатый) фактор, ведущий человечество к смертельно опасному ожирению… Но это уже больше касается причин (см. ниже), чем истории.

Что, как правило, кажется нам самым ярким и впечатляющим в статистике (которая вообще-то ни на кого никакого впечатления не производит – до тех пор, пока не коснется персонально)? Пожалуй, рейтинги. Кто на каком месте…

Ну что ж. Самое очевидное, напрашивающееся, широко распространенное мнение о том, что ожирением страдает исключительно «загнивающий от обжорства Запад» – не подтверждается ничем. По процентной доле населения, страдающей ожирением, на первом месте, – причем с большим отрывом, – находятся богом забытые тихоокеанские острова. Кувейт на 14 месте, США на 16-м, отнюдь не бедные Бахрейн и Канада делят 38 и 39 места, Великобритания на 50-м, Белоруссия на 73-м, Украина на 76-м, Россия сейчас вроде бы на 86-м (23,1%, средний ИМТ=26,5. Если брать только трудоспособное взрослое население, то у нас, по отечественным источникам, 30% с ожирением и 25% – с избыточным весом; возрастной всплеск выявляемости начинается где-то после 30 лет).

Рядом с нами в этом списке Норвегия, Польша и почему-то карибы – государство Сэйнт Китс и Невис (мы хоть знаем, где это?) и Гваделупа (примерно там же). Швейцария на 131 месте. Китай на 188-м. Япония аж на 205 месте, хотя, если судить по доходам…

А всего по белу свету с избыточным весом живут 39% взрослых мужчин и 40% женщин. За последние сорок лет эти доли возросли втрое. И еще 41 миллион детей дошкольного возраста имеют избыточный вес.

По данным ВОЗ, в 2016 году около двух миллиардов людей на земном шаре страдали избыточным весом, из них не менее 650 миллионов – клинически значимым ожирением. Среди лиц с ожирением раза в полтора больше женщин, чем мужчин. К 2025 году, по оценке главного медицинского журнала мира «The Lancet», ожирением будет страдать по меньшей мере каждый пятый землянин. Тенденция примерно одинакова во всех странах мира, включая бедные. Особенно в городах.

Узкоспециальным или популярным языком, в осторожно-гипотетической или категоричной форме, аргументированно или привычно-туманно (как доказали эльфийские ученые…), но практически все современные источники сходятся в том, что причиной ожирения является энергетический дисбаланс. Это означает, что с пищей мы потребляем больше энергоносителей, чем реально необходимо организму для поддержания оптимального жизненного тонуса. Бензобак у нас постоянно переполнен, поэтому топливо просачивается и накапливается во всех щелях и патрубках; аккумулятор хронически перезаряжается, не успевая разрядиться хоть немного.

Однако панический подсчет каждой калории, указанной (зачастую без всяких на то оснований) на упаковке пищевых продуктов, помогает очень слабо – мы уже давно это поняли. Да и тренажеры, честно сказать… Есть ведь еще факторы, которые были исчерпывающе сформулированы в старой КВН-овской шутке: мол, любая диета заканчивается словами «Та короче!»… Возможно, мы слишком рано машем на себя рукой: нас и такими любят (как вариант – никто не любит). А тут вездесущие стрессы, а тут полный холодильник, а тут ночная бессонница, алкоголь, сигареты, и еще какие-то пилюли доктор назначил… Это унылое, давным-давно всем надоевшее перечисление на самом деле содержит главные факторы риска ожирения. Да, в том числе и стрессы с бессонницей – несмотря на то, что многим удается «хорошо худеть на нервах», очень скоро за это приходится расплачиваться психосоматическими заболеваниями, да и вес потом возвращается сторицей.

Но даже при несгибаемой силе воли и несокрушимой стрессоустойчивости – удержать индекс массы тела в нормативных пределах удается далеко не всегда и не всем, что лишь подпитывает иллюзию бесполезности сопротивления («Одна ест как не в себя – и ничо, хоть в балете выступай, а тут постишься круглыми сутками, и в зеркале не помещаешься»). Нарушения пропорции между восстановлением и расщеплением жиров ферментами, соотношение белой и коричневой жировой ткани, эндокринные дисбалансы и перестройки (в т.ч. связанные с беременностью и лактацией), расстройства в общем обмене веществ – эти состояния волевому контролю не поддаются, они действительно требуют тщательного обследования и прицельной, иногда очень сложной и тонкой медицинской коррекции.

Кроме того, существует еще фактор наследственности. По зарубежным данным, наследуемость индекса массы тела достигает 66%.

Но если мы хотим быть честны с собой, давайте взглянем на такие общеизвестные данные: свыше 90% всех случаев ожирения обусловлены неправильной комбинацией рациона и образа жизни, иначе говоря – перееданием и гиподинамией. На долю метаболических (обменных) расстройств приходится не более 5%. Оставшуюся, совсем небольшую долю составляют все «прочие причины».

Надо, впрочем, отметить, что время от времени поднимается вопрос еще и об экологических вредностях: а что, собственно, мы называем курятиной, говядиной, маслом? Не тот ли сложный студень из стероидных гормонов, перенасыщенных антибиотиков, утяжелителей веса, трансгенных жиров, пальмового экстракта и вкусовой химии, который покупаем в супермаркетах или (наивные!) у «фермеров»?

Такие вопросы поднимаются все чаще, но на международном уровне они рассматриваются как-то вяло и неубедительно. Возможно, не хватает яростной убежденности Анселя Киза, независимости мышления Джона Юдкина и смелой объективности Роберта Ластига.

А может, мы пока просто не готовы услышать ответы.

Безусловно, можно в отдельной лекции подробно рассмотреть различные виды ожирения – грушевидное, песочно-часовое, абдоминальное и даже TOFI (открытый Ластигом феномен «тонкий-снаружи-жирный-внутри»). Однако что такое ожирение, все мы понимаем без всяких объяснений, и отлично знаем, как это выглядит.

Достаточно лишь повторить стандартное определение ВОЗ: «избыточное, аномальное накопление жировой ткани, могущее приносить вред здоровью».

Да и то: словосочетание «могущее приносить» здесь употреблено явно из этических соображений, дабы не сгущать и без того густые краски. На самом деле не «могущее приносить», а «приносящее вред здоровью». Увы, к сожалению, к несчастью, – но приносящее гарантированно. Элементарный здравый смысл подсказывает, что избыточный вес – это избыточное, не предусмотренное природой давление на опорно-двигательный аппарат; это одышка и проблемы с оксигенацией; это хроническая перегрузка ни в чем не повинного миокарда, которому и без того достается со всех сторон; это вынужденное ограничение двигательной активности и цепная реакция гиподинамии; это…

В редких случаях ожирение является следствием какого-либо заболевания. Неизмеримо чаще ожирение служит предпосылкой, почвой или непосредственной причиной болезней. Цитированный в начале статьи Гиппократ был ведь совершенно прав: здесь и сахарный диабет второго типа, и артриты с артрозами, и остеохондроз, и поликистоз яичников у женщин, и желчнокаменная болезнь, – не говоря уже о главных наших убийцах, сердечнососудистых заболеваниях во всем их спектре…

Сложить обреченно руки и брести назад к холодильнику?

Нет.

Обследоваться и лечиться. Стиснуть зубы – и лечиться.

Врач будет расспрашивать очень долго, задавая неожиданные, на первый взгляд, вопросы. Необходим самый подробный анамнез – совокупность сведений, имеющих непосредственное диагностическое значение. Обязательно будет вычислен индекс массы тела, произведен общий осмотр, оценен характер распределения жировой ткани. Если понадобится (скорее всего, понадобится), будет назначено УЗИ, МРТ, КТ, денситометрия, ЭКГ и/или другие инструментальные исследования – по конкретным показаниям. Будет изучаться артериальное давление, гормональная картина крови, всевозможные биохимические показатели. Вероятно, понадобится консультация эндокринолога, кардиолога, психоневролога, нейрохирурга, гастроэнтеролога и/или других специалистов. Ничего не поделаешь: ожирение – заболевание полиэтиологическое, т.е. многопричинное… и многовекторное в своих осложнениях; похудеть, оставшись с букетом вторичных заболеваний – едва ли это можно считать решением проблемы.

Единой схемы нет и быть не может. Если бы она существовала, ситуация на земном шаре была бы совершенно другой, и не о чем было бы писать эту статью.

В наиболее типичных случаях терапевтическая стратегия разрабатывается в нескольких «координатных осях»: диета, образ жизни, медикаменты, движение, психотерапия; причем все эти оси – главные. Никаких брендовых торговых марок, суицидальных голоданий, секретной физкультуры в виде еженедельного шевеления пальцами, чудодейственных бабкиных нашептываний здесь не ищите: в интернете и без того хватает этого добра – для тех, кто совсем не дорожит своим здоровьем и не уважает себя как личность ХХI века.

Будет трудно, долго, недешево, будут периоды накатывающего отчаяния и всплески отчаянной же надежды, – скажем, на липосакцию. Но липосакция – это же не лечение, это сугубо косметический паллиатив, устраняющий (ненадолго) следствие и никак не влияющий на причины. Если понадобится хирургическое вмешательство, то оно планируется совсем не так и заключается совсем не в том, чтобы «убрать лишний жир».

Никто не отрицает того, что лечить ожирение по-настоящему – это пока весьма и весьма сложно.

Но вы ведь видели и такие ситуации, когда кому-то или о ком-то говорят, – говорят с восхищением и белой (ну, почти) завистью: «Боже, как похудел(а), и помолодел(а), и выглядит как реклама…».

Пусть в ваш адрес скажут то же самое. Не ждите понедельника, приходите завтра.

Будем думать вместе, как этого добиться побыстрее.

Будем думать вместе, как этого добиться побыстрее.