Коронавирус. Симптомы. Тесты

Май 2020: коронавирусная пандемия то ли в разгаре, то ли на плато, то ли еще в самом начале, то ли скоро пойдет на спад – никто не знает, в какой именно фазе. Свыше трех с половиной миллионов инфицированных, более двухсот пятидесяти тысяч мучительных смертей, и в точности не известно, сколько людей перенесло инфекцию в легкой или асимптомной форме. Мир находится не только в возрастающем нервном напряжении, но и в том особом недоумении, которое в психиатрии называют дереализацией: это же только в кино такое бывает, это не может происходить наяву! – а вот поди ж ты, происходит на самом деле. Колоссальный поток информации, как и следовало ожидать, порождает всё больше вопросов касательно коронавируса. Искусственно созданный, «недоделанный» или мутировавший естественным образом? Когда все это закончится? Быстро он мутирует или медленно, и в какую сторону? Вырабатывается ли иммунитет, и если да, то в каком проценте случаев и насколько этот иммунитет устойчив? Дойдет ли до того, что придется делать выбор между голодом (в связи с коллапсом карантинной экономики) и «русской рулеткой» летальности, вроде бы и не очень высокой, но… но разве можно какую бы то ни было летальность считать допустимой? Готовы ли государства жертвовать частью населения (и каким конкретно процентом?) ради выживания нации как таковой? И потом, а не искусственно ли это раздутая паника, кому-то выгодная просто в финансовом аспекте? И опять о вирусе: почему он вызывает столь разную клиническую картину и результирует столь разными исходами – из-за того ли, что существуют разные подтипы, или это связано с возрастом, с сопутствующими заболеваниями, с неправильным поведением, с запоздалой диагностикой? Когда появится вакцина? На какой коэффициент следует умножать официальную статистику, чтобы получить более-менее реалистичное представление о ситуации? Почему публикуются столь разные мнения о механизмах развития, о путях заражения, о «живучести» вируса в окружающей среде? Пневмония это, в конце концов, или нет?!

Мы обязательно поговорим об этом. Лахта Клиника на своем сайте начала отслеживать ситуацию еще с января, и мы продолжим разговор, – учитывая, конечно, что иной вопрос сам по себе информативнее любого на него ответа, а ответы на некоторые вопросы появятся еще очень и очень нескоро, если появятся вообще. К этому мы привычны и готовы. Но сейчас, пожалуй, не время для пространных рассуждений и аналитических обзоров. Сейчас мы коснемся, да и то вскользь, лишь одного из «глобальных» вопросов: действительно, почему настолько разнятся описания болезни, а клиника варьирует в диапазоне от бессимптомности до летального исхода?

Строить теории заговора и упрекать современную медицину в «беспомощности» – это, как говорится, разговоры на любителя. Более серьезная проблема заключается вот в чем: когда речь идет о вирусах, никогда и ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Это очень странная сущность, плохо поддающаяся пониманию обычного человека (не вирусолога): просто сгусток молекул рибо- и/или дезоксирибонуклеиновой кислоты, некий сегмент генетической информации, обычно заключенный в белковую оболочку-капсид. Лишь самые крупные вирусы размерами сопоставимы с самыми мелкими бактериями, но образ существования отличается качественно. Этот сгусток настолько мал да легок, что даже гравитация на него действует как-то не так, как в макромире, а уж пройти вирус может не то что через марлю, но и через слой латекса; некоторые проникают даже сквозь мелкопористый фарфоровый фильтр. При этом вирусы фантастически разнообразны, – по структуре, размерам (в своем нанометровом диапазоне), свойствам, форме; например, некоторые виды окружены радиальными выростами наподобие солнечных протуберанцев, за что получили название «коронавирусы», хотя скорее их можно уподобить шипастой морской мине. К тому же они весьма изменчивы. Это самая распространенная и многообразная популяция в биосфере Земли, но до сих пор непонятно, правомерно ли считать эти молекулярные комочки формой жизни, или же это нечто вроде усложненного прионного белка, чьи молекулы способны к самовоспроизведению. Если же все-таки это жизнь, то представлена она в особой, уникальной неклеточной форме, – по крайней мере, абсолютно все известные формы жизни, кроме вирусов, имеют клеточное строение. Можно до бесконечности спорить о том, зачем она вообще существует, эта неклеточная жизнь, и есть ли хоть какой-то смысл в подобном существовании.

Однако любой вирус, и это сейчас главное, является облигатным внутриклеточным паразитом: он активизируется, сбрасывает капсид и начинает размножаться только внутри макроорганизма, – при благоприятных для себя условиях проникая внутрь живой клетки и перестраивая ее генетику. Клетка погибает, поскольку то, из чего она состояла, расходуется на репликацию все новых копий вируса. В ходе репликации и клеточного распада образуются токсические вещества, что и создает классическое «вирусное недомогание». Но в целом клиническая картина вирусной инфекции зависит от того, какой тип клеток преимущественно поражен (каждое семейство вирусов имеет, как правило, свои предпочтения), какая ткань состоит преимущественно из этих поражаемых клеток, какой орган состоит преимущественно из этой ткани; кроме того, важными факторами являются «входные ворота» инфекции, инфицирующая доза, а главное – функциональное состояние иммунной системы, поскольку именно собственный или привитой иммунитет служит главным средством уничтожения вирусов в организме. Впрочем, в некоторых случаях вирус, – казалось бы, полностью элиминированный иммунными факторами, –  способен «прятаться» в организме годами и десятилетиями, чтобы при определенном стечении условий активизироваться вновь и вызвать заболевание с совсем другой симптоматикой – по сравнению с первоначальной болезнью, к которой у человека выработался иммунитет (см., напр., «Опоясывающий лишай»). Иными словами, даже иммунитет не является стопроцентной защитой, хотя на сегодняшний день это самое надежное наше противовирусное оружие. Да, большинство вирусов для человека неопасно, а с большинством опасных вирусов иммунитет справляется, – но мы же с детства знаем, что «безобидных» вирусных инфекций не бывает, что они непредсказуемы, что от них нельзя раздраженно отмахнуться или откупиться аптечной шипучкой, что они грозны не столько непосредственной симптоматикой, сколько осложнениями.

Следует понимать, что вирусная инфекция всегда носит системный характер. Мы не можем, например, сказать: у меня вирус в пальце. Вирус не в пальце, он уже в организме, и прогнозировать дальнейшее развитие ситуации – крайне неблагодарное дело.

К слову, столь же неправильно было бы говорить о своем городе, области, стране: а у нас, дескать, всё тихо, у нас всего один случай. Разумнее признать: вирус уже здесь, и можно не сомневаться в том, что на момент выявления и подтверждения этот «один случай» был уже далеко не единственным.

Тому вирусу, который нынче заставил говорить о себе весь мир, Международный комитет по таксономии вирусов присвоил наименование SARS-CoV-2; эта английская аббревиатура расшифровывается как «второе поколение коронавируса, вызывающего тяжелый острый респираторный синдром», и любые другие названия ВОЗ считает некорректными. Таким образом, CoViD-19 (от англ. «CoronaVirus Desease», коронавирусная болезнь 2019 года), или, по-нашему, просто «ковид» – это не вирус, это заболевание, вызываемое вирусом SARS-CoV-2.

В контексте вышесказанного SARS-CoV-2 не является каким-то особым исключением в странном мире вирусов. Он столь же малопредсказуем, его «повадки» подчиняются скорее вероятностным законам, чем обычной линейной логике. Мы видим, что его контагиозность, т.е. способность передаваться от больных здоровым, оказалась достаточно высокой для того, чтобы стать причиной пандемии; то же самое касается вирулентности, т.е. способности при попадании в организм человека вызывать болезненное состояние. Мы уже знаем, что инкубационный период может варьировать от нескольких дней до нескольких недель; то же самое касается времени выживания вируса на различных поверхностях и средах, – в зависимости от температуры, влажности и газового состава воздуха (чем больше озона и чем выше температура, тем быстрее вирус дезактивируется). Мы с уверенностью предполагаем, что воздушно-капельный путь распространения – не единственный и, пожалуй, даже не главный; заражаются, в основном, контактным путем, через прикосновение к контаминированной поверхности с последующим касанием собственного лица, глаз, ушей и т.п.

Атипичность этой респираторной вирусной инфекции заключается в том, что патоген сосредотачивается и активизируется не в верхних дыхательных путях, а преимущественно в нижних долях легких, где сравнительно долго может размножаться без ощутимой симптоматики. Иммунной системе этот патоген не знаком, поначалу она его может просто «не видеть», но затем отреагировать т.н. цитокиновым штормом, – откликом, не только избыточным в плане защиты, но и потенциально летальным для самого организма.

Сегодня практически все специалисты говорят о том, что CoViD-19 в патогенетическом плане – это не вирусная пневмония, как предполагалось в начале китайской локальной эпидемии, а пневмонит (пульмонит) с преимущественным поражением альвеол, тенденцией к реактивному фиброзу (рубцеванию) и прогрессирующим нарушением газообменной функции. Последнее, по всей видимости, и составляет главную опасность болезни.

Обвинять медицину, вирусологию и, вообще, науку в незнании или неумении разобраться – глупо и несправедливо. Напротив, в данном случае научно-исследовательский сегмент медицины среагировал очень быстро, приложив максимум усилий для изучения и уточнения механизмов развития болезни. Огромную помощь оказали наблюдательность, опыт, аналитические способности врачей и медсестер практической медицины, которые сразу же поставили правильные вопросы: почему-то «пневмония» всегда двусторонняя, почему-то у всех больных резко (и безрезультатно в плане сопротивляемости) повышен гемоглобин, кровь густая и темная; почему-то в тяжелых случаях стремительно развивается полиорганная недостаточность, и т.д. Первоначальные сообщения о том, что от коронавирусной болезни погибают, в основном, пожилые люди с сердечнососудистыми заболеваниями, были быстро опровергнуты статистикой: в Западной Европе и особенно в США во множестве наблюдались случаи, когда, например, молодой спортивный парень без каких бы то ни было проблем со здоровьем, не пьющий и не курящий, приезжал в больницу на собственном автомобиле, вполне толково излагал жалобы, но через пару часов его приходилось переводить в отделение реанимации и интенсивной терапии, вводить в медикаментозную кому и применять искусственную вентиляцию легких, что в большинстве случаев оказывалось уже бесполезным. Именно практические врачи первыми заговорили о том, что ИВЛ – это всегда ultima ratio, последний довод; что эта процедура сама по себе опасна для легких; что нужны очень грамотные специалисты, которых не хватает, и что борьбу с пандемией, возможно, следует начинать вовсе не с оптовых закупок аппаратов искусственной вентиляции.

Вообще, анализ массива клинических наблюдений, быстро увеличивающегося по всему миру, создавал отчетливое впечатление, что суть нового синдрома SARS – не только и не столько в пневмонии; бактериальная или комбинированная пневмония при CoViD-19 присоединяется на поздних или, скажем прямо, на терминальных стадиях, когда уже грубо поражена легочная паренхима и исчерпаны все ресурсы сопротивления условно-патогенной флоре.

Тем, кто действительно хочет разобраться в «организации» процессов газообмена, клеточного питания и оксигенации (снабжения кислородом), в механизмах развития гипоксии как кислородного голодания тканей и гипоксемии как дефицита связанного кислорода в крови, – настоятельно рекомендуем обратиться на нашем сайте к материалу «Анемия. Кровь и бескровие».

Как упоминалось выше, латентная, скрытая до определенного момента активность коронавируса SARS-CoV-2 в нижних сегментах легких приводит к специфическим нарушениям газообменной функции: отработанный углекислый газ продолжает более-менее эффективно выводиться из организма (в связи с чем не развивается, скажем, одышка), бронхи еще какое-то время остаются функционально состоятельными (в связи с чем печально знаменитого сухого кашля может и не быть), однако прогрессирует гипоксия: тканям и органам все больше не хватает кислорода. Это очень опасно. Какие именно ткани и органы в конкретном случае окажутся наиболее уязвимыми (например, из-за ранее перенесенных заболеваний, скрытой патологии и т.п.), т.е. какой именно симптоматикой манифестирует болезнь у конкретного пациента – прогнозировать практически невозможно. Люди ведь умирают, в конечном счете, не «от вируса» как такового, а от тромбоэмболии, сердечной, почечной или полиорганной недостаточности, и т.д.

Поэтому не каждый апродуктивный кашель (сухой, без отхождения мокроты) – это обязательно CoViD-19, и не у каждого больного с CoViD-19, особенно на ранней стадии, наблюдается кашель. Симптоматика может быть очень разной, но поначалу, по всей видимости, почти всегда доминируют признаки анемии/гипоксии:

• накатывающая слабость (вплоть до невозможности встать с постели или поднять голову от подушки), перемежающаяся с интервалами вполне нормального самочувствия;
• очень быстрая утомляемость;
• апатично-равнодушное настроение;
• отсутствие аппетита.

Учитывая всё вышесказанное, возможны также:

• нарушения со стороны пищеварительной системы (чаще сообщается о необъяснимой диарее);
• ощущения тяжести, распирания или иного дискомфорта в грудной клетке;
• общее недомогание с тенденцией к мышечно-суставным болям или ломоте;
• головные боли, головокружения;
• необычные ложные ощущения (парестезии) со стороны кожи, а именно жжение, покалывания, болезненный зуд, «электричество» и т.п., – кожные рецепторы сигнализируют об опасной гипоксии специфическим, единственно доступным для них образом;
• проблемы с почками, печенью и другими внутренними органами;
• повышение температуры (не обязательно);
• сухой кашель (не обязательно).

Вообще, в данном случае ни один симптом нельзя считать обязательным, и ни один нельзя стопроцентно исключить. Пока организму хватает сил и ресурсов, он пытается компенсировать скрытую вирусную диверсию в легких, а затем и подавить ее. Но рано или поздно может наступить состояние декомпенсации, – и тогда стремительно разворачивается, так сказать, типичная картина атипичной пневмонии, включая синдром острой тяжелой дыхательной недостаточности, или SARS, – поскольку легкие тоже питаются кровью и, как и все прочие органы, тоже страдают от гипоксемии, гипоксии, отчаянного и запоздалого иммунного отклика, быстро прогрессирующей тканевой дегенерации.

Врезалась в память фраза, сказанная жительницей благословенной Калифорнии в самом начале событий. Это было время, когда США еще свято (и небезосновательно) верили в могущество своей системы здравоохранения, в способность к мгновенному (действительно, как в голливудских боевиках) и эффективному развертыванию противоэпидемических служб, в возможность неукоснительной реализации инфекционных и реанимационных протоколов в массовом порядке, в единство и сплоченность сознательной американской нации. Но смысл фразы был примерно таков: сейчас выживут те, кто поведет себя смешно и нелепо; а те, кто остроумно потешается над перестраховщиками – заболеют и умрут.

Ничего не напоминает? Грянул ли уже гром, или нам еще лень перекреститься?

Да, этот прогноз и сейчас звучит страшно, а на момент разговора звучал и вовсе неправдоподобно. Однако не будем повторять банальности об упрямстве фактов. Цитированная фраза, как показало дальнейшее развитие событий, не имеет ничего общего с паникой, нагнетанием слухов, преувеличением опасности и т.д. Хладнокровие и здравый смысл заключаются вовсе не в том, чтобы занимать позицию типа «Та ничо со мной не будет», или «Никакого ковида нету», или «Эти SARS'ы уже сколько раз приходили и уходили, и ничего, стоит себе Русь-матушка», или «От туберкулеза умирают в сто раз чаще», или «Да лучше переболеть уже всем и успокоиться». Всем переболеть – не лучше, поскольку коэффициент летальности немножко не тот, что у «обычного» гриппа (от которого, впрочем, люди тоже умирают).

Итак, что делать в период пандемии.

Начнем с масок, которые обсуждались уже миллион раз: носить или не носить, полезно или бесполезно.

Надо думать, все уже знают ответ? Носить маску для самозащиты от инфицирования – бесполезно. Если вирус в воздухе, вы, скорее всего, заразитесь. Более того, один из самых опасных моментов в плане инфицирования – это попытки поправить давящую, сползающую, осточертевшую маску. Вы же читали, наверное, что большинство медработников заражается вирусом вовсе не от прямого контакта с больным, а в те моменты, когда неправильно, – без необходимой предосторожности и в неверном порядке, – снимаются средства индивидуальной защиты.

А вот носить маску для того, чтобы спасти окружающих – критически необходимо. Если все как один наденут маски, динамика распространения резко пойдет вниз, что доказано уже не одной страной (в основном, это азиатские страны, где самодисциплина и единство сильно отличаются от наших). Это тот самый случай, когда все без исключения сидят в одной лодке, и привилегированных нет. Ни один социальный статус, – от бомжа до Президента включительно, – не дает никаких преимуществ: вирус преступно аполитичен, он понятия не имеет о нашей социальной иерархии. Поэтому считайте себя однозначно инфицированным – и надевайте, пожалуйста, маску. Идущий навстречу человек в маске спасает не себя, он спасает вас; ответьте ему тем же, ладно?

Весьма хороший гаджет – специальные защитные очки или прозрачный экран-отражатель.

Отработанную одноразовую маску надо, по уму, немедленно уничтожать (ВОЗ говорила об этом еще в декабре 2019 года). Конечно, сделать это возможно далеко не всегда, особенно в условиях города, но хотя бы в дом ее не тащите, не бросайте где попало в прихожей со словами «Дорогая, я вернулся».

Далее. Самое глупое и безответственное, что сейчас можно о себе сказать, это фраза «вируса у меня нет». Вы не знаете, инфицированы ли вы, и не узнаете до появления клинически значимой симптоматики, – которая (см. выше) может и не появиться. Под девизом «Ну я-то не болею, зачем мне маска?!» вы можете заразить сотню человек, и десяток из них умрут. Думается, никто из нас не хотел бы оказаться в этом десятке? Вот поэтому считайте, что вирус у вас есть, и ведите себя в соответствии с этой аксиомой.

Далее. Чтобы верить в собственные действия, надо не просто «почаще мыть руки». Очень желательно после каждого тактильного контакта (вне дома, конечно) пользоваться жидким или гелеобразным дезинфектантом на основе концентрированного этанола, – спирта, проще говоря. Но даже после этого, что опять-таки настоятельно рекомендуют эксперты ВОЗ, необходимо тщательно мыть руки с мылом. Неважно, холодной водой или горячей; главное, чтобы проточной, с мылом и тщательно. Это означает, что вы, пока отмываете руки, должны успеть дважды промурлыкать от начала до конца «Happy birthday to you» в чей угодно адрес (можно в свой собственный, можно фальшиво, можно и мысленно, но лишь бы не ускорять темп). Иными словами, 20 секунд как минимум.

Далее, при входе в дом или квартиру подошвы лучше вытирать о тряпку, замоченную в растворе хлорки. Пока вы в верхней одежде и с грязными руками, не бросайтесь обниматься с кем бы то ни было. Вносимые в дом предметы очень желательно обработать из пульверизатора все тем же дезинфектантом. Да, прямо вот так. А если, к примеру, в супермаркете самообслуживания вы набрали конфет в полиэтиленовый пакетик, то вот прямо в этот пакет и попшикайте (мало ли кто на эти конфеты чихнул, подышал или посмотрел до вас). Береженого… помните, кто бережет?

Далее, любой выход из дома, если он совершенно необходим и неизбежен, должен тщательно продумываться и планироваться – вплоть до отдельных движений. Это страшно непривычно, это бесит, это противоестественно для человеческой психофизики с ее автоматизмами и рефлексами. Но все же постарайтесь стиснуть зубы и вовремя остановить руку, уже взметнувшуюся для того, чтобы почесать свербящий нос, поправить маску или потереть засоренный глаз. Сделайте это как-то иначе (предплечьем, что ли, или еще как-то изловчитесь), а еще лучше – просто перетерпите до ближайшей своей дезинфекции. Если к вам приближается человек без маски, явно намереваясь пожать вам руку, дохнуть пьяным перегаром или рассказать о том, как все посходили с ума с этим несуществующим ковидом, – резко скажите: «Очень не советую ко мне приближаться». Фраза двусмысленная, и обычно она действует: по вам же не видно, чем вы болеете и где вы были десять минут назад.

Далее. Об этих прогулках шумными компаниями, о походах в гости, о «шашлыках в выходные» подробно говорить не будем; сарказма по этому поводу хватает и в немедицинском рунете. Каждый выбирает для себя сам, это понятно. Но все – в одной лодке.

И последнее. Каким бы смешным, каким бы нелепым вы себя ни ощущали в попытках хоть как-то защититься и защитить свою семью, – помните о том, что тревога все-таки не учебная и не мнимая, а самая настоящая. Опасность заражения в подобной эпидемической обстановке, к сожалению, остается очень высокой даже при соблюдении всех мер предосторожности. Эта опасность – повсюду, она буквально в воздухе, в эфире, не говоря уже о магазинах, общественном транспорте и парадных.

При этом ни одна из вышеперечисленных (или ваших собственных) мер защиты не является, – это тоже следует понимать, – ни стопроцентной, ни хотя бы достаточно надежной. Однако будем помнить и о том, что динамика вирусных пандемий в значительной степени определяется стохастическими, т.е. случайностными, вероятностными законами. Все-таки у вас есть неплохие шансы избежать инфицирования, а если уж заразились, – еще выше шансы переболеть в легкой или, на худой конец, среднетяжелой форме. Наверное, и правда сто́ит вовремя спохватиться, прежде чем лишний раз взяться за ручку магазинной двери или прикоснуться к кнопке лифта, без особой нужды выйти на улицу или забыть дома маску. Каждый раз, когда вы моете руки или успешно уклоняетесь от потенциально опасного контакта – вы чуть-чуть снижаете вероятность инфицирования. Пусть даже совсем немного; но если такие меры вошли в привычку, если эти навыки стали достаточно многочисленными, разнообразными и при этом автоматизированными – персональный уровень угрозы снизится все-таки существенно.

Предположим, вы почувствовали себя скверно – и не знаете, почему. Считайте, что это и есть CoViD-19.

…Да, нам известно, что существует десять тысяч других болезней, которые никто не отменял, и примерно столько же непатологических причин недомогания (например, вы человек мнительный, поэтому, дочитав до этого места, обнаружили у себя полный комплект симптомов). И все же любое «непонятное» недомогание, любая странная усталость, субфебрильная температура, тот же кашель, причем не обязательно сухой, а также симптомы «обычной простуды», расстройство пищеварения и т.п. (см. выше) – должны, как сказал бы юрист, толковаться в пользу коронавирусной инфекции. Ну просто время такое. И хуже от этого предположения никому не будет, потому что рекомендации на данный случай предельно просты, очень понятны и универсальны для любой болезни.

Прежде всего, обеспечьте постоянный доступ чистого и свежего воздуха, желательно прохладного. Если ваша клиническая гипотеза верна, то организм  ни в чем так не нуждается, как в бесперебойной естественной оксигенации.

Второе: что бы это ни было, в любом случае не стоит ложиться и лежать колодой. Если позволяет самочувствие, – шевелитесь, дышите, делайте что-нибудь, и ни в коем случае не позволяйте крови застаиваться. Любые застойные явления, особенно в органах дыхательной системы, являются прямыми союзниками коронавируса.

При этом, конечно, необходимо принять все мыслимые и немыслимые меры для того, чтобы минимизировать вероятность заражения прочих членов семьи.

Третье, возможно, покажется странным, но все же абсолютно правы те, кто связывает «боеспособность» иммунной системы с общим эмоциональным состоянием человека. Наш организм – структура очень сложная, в ней действительно все взаимосвязано, и не случайно в перечнях факторов риска и способствующих условий, о какой бы болезни ни шла речь, упоминаются уныние, паника, хроническое нервное напряжение, дефицит положительных эмоций и т.п. Постарайтесь все-таки сохранить присутствие духа и уверенность в том, что все будет хорошо. Тем более, что это правда.

Четвертое: пейте побольше жидкости. Большинство из нас и в лучшие времена потребляет ее недостаточно, а сегодня и подавно нельзя допускать дегидратацию.

Пятое и главное: постарайтесь как можно быстрее связаться с толковым врачом. К сожалению, мы вынуждены признать, что «толковый врач» и «знакомый врач» (даже «врач-родственник») – это далеко не всегда синонимы. Звоните семейному врачу; или любому врачу, заслуживающему, с вашей точки зрения, доверия; или звоните, в конце концов, нам: Лахта Клиника в нынешних обстоятельствах не теряет ни хладнокровия, ни здравомыслия, и всем необходимым мы обеспечены.

Однако с врачом свяжитесь обязательно, и как можно быстрее. Дело в том, что назначать самому себе и принимать какие бы то ни было лекарства (например, нестероидные противовоспалительные, отхаркивающие, «кроворазжижающие» и т.д.) в данном случае смертельно опасно. Тот факт, что вы столь многое прочитали и читаете в интернете (включая этот текст), вовсе не означает, что вы компетентны в борьбе с CoViD-19, а ситуация все же достаточно серьезна, и не сто́ит рисковать жизнью в попытках самолечения.

Обратим внимание на то, что рекомендованная тактика поведения ничем, по сути, не отличается от таковой при обычной сезонной эпидемической ОРВИ. Так и есть: при всех своих особенностях, CoViD-19 тоже ведь является острой респираторной вирусной инфекцией, и вряд ли здесь стоит изобретать велосипед.

Пожалуй, целесообразно затронуть еще два вопроса из рубрики «Что делать, если вы заболели, заразились или предполагаете заражение».

Алкоголь. Идея, конечно, гениальная, – проспиртоваться как следует изнутри, дабы никакая зараза не взяла, – да и национальный менталитет вроде бы требует… но ведь не требует же он отказаться от инстинкта самосохранения, верно? Мы только что рассмотрели, в какой опасной перегрузке находятся пораженные гипоксией ткани, как важно не допускать обезвоживания (альвеолы и без того увлажняются все хуже), – и при этом будем прокачивать алкоголь через сердце, легкие, ткани мозга, почки, печень? Вы знаете, например, о том, что существует феномен и термин «алкогольная гипоксия головного мозга»? Знаете ли, что уже сейчас в специальной периодике публикуются данные о том, что коронавирусная гипоксия может приводить к необратимым инвалидизирующим изменениям в тканях даже у тех, кто перенес инфекцию в «легкой» форме? Впрочем, дело ваше: продажа спиртных напитков взрослым лицам у нас законом не запрещена. Можно, конечно, верить в то, что на такой манер мы обеспечим себе необходимую эмоциональную приподнятость, философски-мудрое отношение к ситуации и легендарное «снятие стресса». Но тогда не говорите, что вы на карантине. Говорите: а я вот решил поучаствовать в естественном отборе. Challenge, так сказать, accepted, и храни вас бог.

…Что, и курение тоже надо обсуждать? Вы это серьезно? Вот так взять сейчас и затянуться сигареткой, нагнетая в легкие дым тлеющего сушеного табака?...

Существует два основных класса исследований, повсеместно применяемых сегодня для подтверждения / исключения коронавирусной инфекции.

Первый класс – анализ на присутствие антител, т.е. особых защитных белковых факторов (иммуноглобулинов IgG, IgM и т.п.), вырабатываемых организмом в ответ на активизацию коронавируса SARS-CoV-2. Более подробные сведения см., напр., в материале «Серологический анализ». Это достаточно специфичное и надежное исследование, однако для того, чтобы оно «сработало», необходимо наличие развернутого иммунного отклика. Иными словами, это больше подтверждающий метод, чем метод ранней диагностики на латентной стадии: в случае перенесенного или актуального «ковидоподобного» состояния он позволяет ответить на вопрос – тот самый ли это патоген, или это что-то другое.

Второй, принципиально отличный класс – это прямое молекулярно-генетическое исследование, или полимеразная цепная реакция (ПЦР). Об этом методе у нас также размещена подробная статья, поэтому заметим лишь, что ПЦР выявляет присутствие в организме генетического материала SARS-CoV-2. При правильном отборе биологического образца (как правило, мазок) ПЦР идентифицирует вирус практически со стопроцентной точностью, – если в образце есть хотя бы несколько его рибонуклеиновых молекул, – и не дает ложноположительных результатов, если вируса нет.

Надежны ли экспресс-тесты и тесты для самодиагностики, и насколько лучше анализ, производимый в медучреждении? Ну что тут скажешь: настолько же, насколько правильно заваренный чай лучше чая в пакетиках, а сваренный знатоком натуральный кофе лучше машинного эспрессо или растворимого порошка. Ни одна, даже самая совершенная камера в смартфоне никогда не сравнится по качеству снимка с профессиональным фотоаппаратом – хотя бы в силу оптической геометрии и размеров объектива. Поэтому анализ на SARS-CoV-2, конечно, лучше производить в специально оборудованной лаборатории.

Еще раз подчеркнем: Лахта Клиника обладает всем необходимым для оперативного и высококачественного осуществления любого из упомянутых анализов (а также многих других). Своей лабораторией мы традиционно гордимся, достоверность мирового уровня гарантируем.

Но при этом следует иметь в виду: «плохой» тест, экспресс-тест, дешевый, не очень надежный тест – все-таки лучше, чем никакого. Опыт тех стран, которые наиболее успешно справляются с пандемией, однозначно указывает на статистическую связь между количеством производимых тестов, с одной стороны, и, с другой – соотношением легких, тяжелых и фатальных форм течения болезни. Иными словами, если коронавирусная инфекция выявляется на самой ранней стадии, если больного сразу же берут под контроль и принимают соответствующие меры, в большинстве случаев удается избежать тяжелых осложнений. Да, этиотропного лечения пока нет, и неизвестно, когда оно появится, однако грамотно и своевременно назначенный паллиативный комплекс, как видим, позволяет не доводить дело до декомпенсированной гипоксии, полиорганной недостаточности, вторичной комбинированной пневмонии и т.д.

Отдельно скажем о таком приборе, как пульсоксиметр. Это портативное устройство, предназначенное для неинвазивного измерения уровня сатурации (насыщенности) крови кислородом. Как средство самоконтроля и самодиагностики – замечательная штука. Желательно, конечно, приобрести более-менее качественный пульсоксиметр, но опять же: дополнительные функции или высокая точность измерения здесь не так важны, как динамика, т.е. изменения указанной характеристики крови, а с этой задачей справится и не самый дорогой прибор. Если вы чувствуете себя вполне нормально и не делаете ничего необычного, но уровень кислорода в крови вдруг начинает стремительно снижаться – это тревожный сигнал, и тогда надо действовать по протоколу из предыдущего пункта («Что делать, если…»).