Аноргазмия. Диспареуния. Дисгармония

Сексологический термин «оргазм» трактуется как бурная, эмоционально насыщенная, взрывного типа психофизиологическая разрядка, высвобождение аккумулированной сексуальной энергии (энергии либидо, как сказал бы психоаналитик) на пике эротического возбуждения. Это совершенно нормальный, естественный процесс сравнительно медленного накопления и очень быстрой, хотя и не мгновенной реализации, – примерно так же накапливается статическое электричество в грозовых облаках, чтобы найти выход в ослепительном, раскаленном до плазменной температуры канале молнии. Оргастический механизм разрядки был выработан в ходе эволюции как мощный стимул и дополнительный мотив к продолжению рода (для чего и понадобилась яркая положительная окраска ощущений), и он отнюдь не является универсальным для живой природы, – скорее, это исключение из правил: как известно,  лишь очень немногие виды животных способны, подобно человеку, заниматься сексом исключительно ради удовольствия. Однако по мере развития цивилизации такие явления, как оргазм и, вообще, сексуальность – обросли огромным количеством напластований, сформированных «второй природой», т.е. сугубо культуральных. Где-то сексуальность возводилась в культ, где-то предавалась анафеме (в некоторых странах до сих пор практикуется клиторотомия или иные калечащие «операции» на женских гениталиях, – как профилактика разврата и измен). В наших, как говорится, широтах до недавнего времени господствовали более умеренные, но ненамного более цивилизованные представления об оргазме: мужчине, мол, «это» гарантировано и для него предназначено, а женщине – уж как повезет… да оно ей и не обязательно. Ситуация, конечно, меняется; правда, далеко не всегда эту динамику можно назвать ментальным оздоровлением и психосексуальной гармонизацией массового сознания. Однако это отдельная тема. Сейчас – об аноргазмии и диспареунии.

Приставка «ан-» используется для отрицания того, что следует в слове за ней. Следовательно, аноргазмия – отсутствие оргазмов; невозможность, неспособность испытать оргазм.

«Дис-» в медицине обычно указывает на нарушение, иррегулярность, аномальность, патологичность чего-либо: дистрофия, дисфункция, диссомния и т.д. Без приставки «дис» греческое слово «пареуния» означало бы нечто вроде «удовольствие делить с кем-то постель» (pareunos, досл. – «товарищ по кровати, партнер, сосед по кровати»). Для простоты и краткости диспареунию сегодня определяют как «болезненный половой акт»; после долгих споров решили к болевому тазовому синдрому добавить в определение «расстройство пенетрации».

Однако семантика термина изначально была шире и включала не только боль, но и любой дискомфорт в половом акте, любые неприятные ощущения или переживания, – словом, любые факторы, ведущие к неудовлетворенности, остаточному напряжению, негативному восприятию половой жизни и конкретно коитуса, а то и к аверсии (аверсия – «развернутая наоборот», обратная по знаку реакция на любые сексуальные стимулы: то, что должно будоражить, возбуждать и, в конечно счете, приводить к полной реализации сексуальных потребностей, при аверсии вызывает отвращение, неприятие и отвержение; даже мимолетная мысль о сексе в этих случаях окрашена крайне негативно, а половой акт воспринимается как мучение и пытка).

На уровне обыденного сознания неспособность к оргазму часто называют фригидностью или половой холодностью, но это отнюдь не одно и то же. При фригидности (син. анафродизия, анлибидемия) отсутствует влечение как таковое, нет осознанной потребности, не ощущается возбуждение, нет физиологического и психологического отклика на специфические стимулы или ситуации, на любую стимуляцию. При аноргазмии все это есть, однако не наступает пиковая разрядка. Половая жизнь, протекающая в тех или иных формах, может быть желанной, приносить удовольствие, даже своеобразное расслабление и снятие избыточного напряжения, – но не посредством оргазма. Чаще всего женщина с относительной аноргазмией вынуждена прибегать к мастурбации, и это оказывается пусть паллиативным, недостаточным, неполноценным, но все-таки решением проблемы; гораздо реже аноргазмия носит тотальный, безусловный характер.

При диспареунии отношение к сексу в целом сохранно и является положительным, однако в действительности, поскольку секс устойчиво связан с неприятными ощущениями, неприятным опытом и ожиданиями, – отсутствует удовлетворенность половой жизнью. Секс становится для женщины нежелательным. Трудно стремиться и хотеть чего-то такого, что всякий раз причиняет физическую боль. Половых актов начинают избегать, –  сначала бессознательно, а потом вполне целенаправленно.

Фригидность, аноргазмия, диспареуния, аверсия – всё это в какой-то степени взаимосвязанные расстройства, и все они, по большому счету, представляют собой частные, наиболее выраженные случаи того многогранного и небезобидного состояния, которое принято обобщать термином «семейно-сексуальная дисгармония» (понятно, что компонент «семейно-» в очень многих случаях можно опустить без изменения сути проблемы).

Чтобы в дальнейшем не отвлекаться на уточнения, отметим сразу: у мужчин аноргазмия практически не встречается (единичные известные случаи описываются как следствие тяжелого локального поражения головного мозга или проводящих нейронных путей). Устойчивая тенденция к болезненности полового акта встречается у мужчин гораздо чаще, чем аноргазмия, но все-таки диспареунию тоже определяют как расстройство ощущений и негативное отношение к сексу именно у женщин.

Таким образом, проблема почти исключительно женская, причем в популяции она распространена очень широко (это не касается истинной фригидности и аверсии, которые представляют собой тяжелые и редко встречающиеся расстройства).

Согласно современным источникам, третья часть взрослых и вполне здоровых в психосексуальном отношении женщин испытывает вагинальный/клиторальный оргазм с мужчиной очень редко или не испытывает никогда. Как минимум, половина женщин (точные данные неизвестны), ведущих более-менее регулярную половую жизнь, описывают ее как в той или иной степени диспареуничную или, по крайней мере, дисгармоничную, не приносящую ощущения полной удовлетворенности. Если же под диспареунией узко понимать, как показано выше, болезненный или неприятный половой акт, – даже однократный, – то с диспареунией знакомы все без исключения женщины земного шара, имеющие сексуальный опыт.

В последние десятилетия, начиная с 1960-70-х годов, проблематика психосексуальных расстройств активно обсуждается не только в узкоспециальной сексопатологической литературе, но и в обществе, благо дискутировать сегодня можно хоть всем человечеством в режиме онлайн. Главной сложностью считается причудливое, сугубо индивидуальное, чувствительное к множеству внешних и внутренних факторов, к тому же еще и переменчивое, ситуационно-зависимое, малопредсказуемое (даже для самой женщины, не говоря уже о партнере) переплетение психических и физиологических составляющих в механизме женского оргазма.

В основе диспареунии чаще всего лежат органические причины, тогда как «безболезненная» аноргазмия чаще оказывается психогенной.

К наиболее распространенным непосредственным причинам аноргазмии принято относить пережитые сексуальные психотравмы, те или иные перекосы в воспитании, разного рода невротические фиксации и тревожно-фобические развития, осознанные или неосознаваемые нарушения влечений, искажения гендерно-ролевой самоидентификации и т.д.; страх забеременеть при незащищенном акте; напряженное ожидание («Да когда ж уже оргазм?!») и, вследствие очередной неудачи, чувство вины, восприятие себя как неполноценной женщины («Опять не получилось, а он так старался»…); неблагоприятная обстановка коитуса; отсутствие элементарных знаний о собственной анатомии и физиологии ( «А что, и так можно было?...).

Иную группу причин, весьма обширную и относящуюся также к этиопатогенезу диспареунии, составляют физиологические ощущения, – зуд, жжение, сухость или избыточная секреция, неплотный или слишком стесненный контакт, «не тот» угол пенетрации и мн.др., – обусловленные индивидуальными особенностями строения женских половых органов, острыми или хроническими инфекциями, дегенеративно-дистрофическими процессами во влагалище и гениталиях, травмами, наличием доброкачественных новообразований вульвы, урологическими симптомами (ощущение переполненного пузыря, частые позывы, тенденция к недержанию и т.п.), заболеваниями ЖКТ, нарушениями нейроэндокринной регуляции, широким спектром гинекологической патологии (эндометриоз, воспаления придатков матки и мн.др.).

Огромная группа причин психосексуальных расстройств связана с гендерным, романтическим, эротическим и собственно коитальным поведением партнера. В этом контексте обычно упоминается отсутствие у мужчины достаточного опыта, знаний, техники пролонгирования и контроля, что зачастую сочетается с нелепо завышенными представлениями о себе как о мужчине и любовнике, – либо, наоборот, сопровождается неуверенностью, закомплексованностью, той или иной эректильной дисфункцией, постоянным опасением сделать что-то неправильно. Сюда же относится эгоизм и эгоцентризм, отсутствие даже приблизительного представления (и нежелание составить себе это представление) об ощущениях, предпочтениях, проблемах, переживаниях партнерши, ее собственных (а не «как у всех») эрогенных зонах, особенностях реактивности и т.д. Достаточно типичной является ситуация, когда мужчина в рамках психокоррекционного курса переживает искреннее изумление или даже потрясение: «Да мне и в голову не могло прийти, что…» (дальше следует какой-нибудь очевидный нюанс, который давным-давно «пришел бы в голову» любому мало-мальски неравнодушному человеку). Частой причиной оказывается несовпадение порогов приемлемости: например, один из партнеров фанатично верит в то, что коитус должен протекать только вот так и никак иначе, – поскольку любые  нововведения «греховны и неприличны», – а другой партнер при этом обнаруживает, наоборот, расторможенность и страсть к экспериментаторству в сексе. Иной раз самоцелью и идеей фикс у мужчин выступает стремление «во что бы то ни стало довести ее до оргазма», причем в этом случае пациентки, вынужденные раз за разом симулировать ради поддержания наивной мужской гордости и столь хрупкой мужской самооценки, куда охотней предпочли бы в свободном режиме подстроиться под чуть более эгоистичное и менее обязующее, не столь занудное поведение партнера).

Многие женщины совершенно не приемлют грубости, их коробит ненормативная лексика, у них всякое желание (даже если оно и было) отбивается размеренным трудолюбивым сопением над ухом, – вместо нежного интимного шепота или по-настоящему ласкового, внимательного прикосновения; и напротив, немало женщин способны пережить яркий оргазм только с брутальным «настоящим мужиком», отпуская все внутренние тормоза в хардкор-сексе на грани изнасилования.

Однако в любом случае секс становится диспареуничным, если партнер пренебрегает элементарной паховой и анальной гигиеной, если у него дурно пахнет изо рта, грязные ногти и т.д., и т.п.

Здесь следует отметить, что далеко не во всех случаях картина действительно такова, как ее описывают в жалобах на приеме. Если у партнеров на уровне межличностных отношений, ценностей, приоритетов, интересов имеются серьезные проблемы, то в восприятии женщины мужчина будет «неприятно пахнуть» даже через скафандр высшей защиты, и самое нежное слово женщину будет не возбуждать, а раздражать, и любое движение партнера будет «не таким». Этот эффект иногда носит обоюдный характер; он может даже не осознаваться никем из партнеров, – но к аноргазмии имеет самое непосредственное отношение, и лечится вовсе не таблетками.

Наконец, нельзя не упомянуть столь распространенных «убийц» женского оргазма, как секс по необходимости, по психологическому принуждению, по негласному контракту, по устоявшемуся расписанию, по графику овуляций (исключительно в целях зачатия), по долгожданной возможности («Давай скорее, пока мама на рынок ушла»), или по любому другому регламенту, или просто по привычке – от скуки.

Известно также, что вероятность аноргазмии и диспареунии коррелирует с когнитивной сложностью, утонченной личностной конституцией, образованностью, высоким уровнем ожиданий и требований, развитой богатой эмоциональностью. Но опять же, под видимой утонченностью, кажущейся сложностью или замысловатой эмоциональностью женщины может скрываться личностная аномалия или «большая» психопатология: акцентуация характера, социопатия, психопатическое развитие, психопатоподобные формы хронических психозов, – и тогда этиопатогенез сексуальной дисгармонии оказывается совсем сложным, а ситуация – трудноразрешимой, требующей привлечения специалистов соответствующего профиля.

Перечень возможных причин диспареунии, аноргазмии и общей дисгармонии здесь, конечно, далеко не полон, да и вряд ли в каком-либо источнике отыщется полный список.

В целом, очевидно, что большинство упомянутых (а также не упомянутых, в силу ограниченного объема статьи) причин коварны и сложны в диагностике, осознании, осмыслении, признании со стороны партнера или самой пациентки; эти причины во многом парадоксальны и сами по себе конфликтогенны, они могут очень неоднозначно восприниматься и расцениваться при констатации вслух, казаться неустранимыми и т.п. Кроме того, почти всегда расстройство психологии и/или физиологии женского оргазма оказывается мультифакторным и полиэтиологичным, т.е. имеет место определенная комбинация из нескольких причин, не связанных между собой или, чаще, взаимопотенцирующих.

В данном материале пункт, посвященный клиническим проявлениям аноргазмии и диспареунии, является, по большому счету, излишним: основное уже сказано или подразумевается вышеизложенным. Однако систематизируем и просуммируем.

Аноргазмия – невозможность или неспособность женщины испытать оргазм. Тотальная аноргазмия характеризуется его отсутствием в контактах с любыми партнерами, при любой коитальной технике и любой продолжительности стимуляции. Ситуационно-зависимая, частичная аноргазмия может быть преодолена в некоторых позициях, с определенным партнером, при какой-то одной форме стимуляции (оральная, мануальная и т.п.).

Диспареуния – ощущение полового контакта как болезненного или неприятного, что приводит к рефлекторному его избеганию.

Психосексуальная дисгармония – состояние хронической сексуальной неудовлетворенности у одного или обоих партнеров; несоответствие идеализированных представлений о половой жизни ее реальному характеру, и/или представлениям партнера.

Рассматриваемые расстройства чреваты такими осложнениями, как застой в органах малого таза (что создает предпосылки для развития множества серьезных заболеваний), эмоциональная неустойчивость, депрессивно-невротические состояния, нарушения сна, личностная деформация, гормональные дисбалансы (как следствие, преждевременное старение, ожирение, дерматозы и т.д.) и, в целом, существенное снижение качества жизни.

Лечением диспареунии и аноргазмии должен заниматься врач-сексолог. Подчеркнем: сексология общая и сексология клиническая (медицинская) – это две существенно разные науки. Первая изучает сексуальность человека как таковую, во всем ее разнообразии, биосоциальной сложности и развитии. Вторая (раньше ее называли сексопатологией) – полноправная медицинская специальность, занимающаяся изучением, лечением и профилактикой сексуальных расстройств.

Безусловно, выявленные соматические нарушения, могущие лежать в основе психосексуального расстройства, требуют профильного лечения, – и оно, если понадобится, назначается по результатам обследования, – но общая специфика подобных расстройств подразумевает наличие соответствующего образования и методологии, специальных норм и достоверно обоснованных критериев, желательно опыта (дело наживное), а также совершенно особого сочетания тактичности и необходимой жесткости, деликатности и умения контролировать терапевтическую ситуацию. Всеми этими навыками обладают клинические сексологи, т.е. дипломированные психиатры, психотерапевты, медицинские психологи, прошедшие соответствующую подготовку (обязательно), постоянно работающие именно в этой области (обязательно) и повышающие квалификацию в современной системе непрерывного профессионального образования (обязательно).

Свернем немного в сторону от темы. Вернее, подойдем к проблеме «как лечить сексуальную дисгармонию» словно бы издалека.

Мы бережно храним и с улыбкой повторяем гениальные оговорки, фантастические словесные ляпы, милые и не очень милые глупости, прозвучавшие с телеэкранов много лет или десятилетий назад. Например, сто́ит только начать кому-то: хотели, мол, как лучше… – и тут же со всех сторон грянет вторая часть фразы. Так вот, наряду с горделивой, а чтоб знали проклятые американцы, декларацией: «Секса у нас нет, и мы категорически против этого», – мы незаметно для себя вынесли убеждение в том, что сексопатологии у нас тоже нет. Дескать, специалиста не найти, а если и найдешь, то нарвешься на какого-то озабоченного маньяка или, прости господи, на экстрасенса. То ли дело, мол, у них ТАМ – чуть ли не сексологические клиники на каждом углу, а у нас ЗДЕСЬ как не было, так и нет, вот и приходится вместо компетентной медицинской помощи пользоваться мудростью подруг и бабушек, то есть советами на уровне «Дык ты поставь ему бутылочку на стол, халатик-то покороче надень, да свет особо не включай – глядишь, оно и сладится…».

В действительности ситуация драматически иная. И, что самое обидное, иной она была и в том далеком 1986 году, когда в ходе телемоста «Ленинград-Бостон» прозвучала легендарная фраза. Да, специалистов катастрофически не хватало; их и сейчас не хватает, и чем дальше от больших городов, тем сильнее не хватает. Между тем, медико-социальная значимость и актуальность проблемы всегда были огромными (см. статистику в начале статьи), и огромной была потребность в «дальнейшем совершенствовании сексопатологической помощи населению» (это из названия минздравовского приказа №370 от 1988 года). Где-нибудь в Америке, или в Западной, да и в Центральной Европе, наверное, эта помощь организована гораздо лучше, чем у нас, и люди как-то внутренне свободней и раскрепощенней, им как-то проще преодолеть психологический барьер и обратиться с «очень специальными» жалобами за помощью к специальному же врачу. Но дело в том, что среди крупных корифеев и выдающихся практиков сексологии в той же Польше или, скажем, в Чехии – немало тех, кто учителями считает не только А.Кинси (да, того самого, кто своими статистическими таблицами пробил брешь в ханжеской стене «умолчания»), не только У.Мастерса и В.Джонсон (да, тех самых, которые своими чудовищно откровенными, как тогда казалось, исследованиями проторили дорогу современной сексотерапии), но и наших А.М.Свядоща, Г.С.Васильченко, И.С.Кона и других основоположников советской/российской сексопатологии. Вы знали о том, что до 1960-х годов на Западе эта тема была не менее, а более закрытой, замалчиваемой, табуированной, запретной, чем в СССР? И преодолевать психологический барьер, сцементированный общественной религиозностью и армированный ханжеской псевдоморалью, первым западным пациентам было ничуть не легче.

Впрочем, и у нас сексопатология развивалась ох как непросто, а ее основоположникам… ну, сами понимаете, сколько всего пришлось наслушаться, стоя навытяжку перед кумачовыми столами, где басовитым матерком грозили, как минимум, отнять партбилет, а то и вовсе посадить «за порнографию». Однако же в 1965 году у нас уже было учреждено отделение (впоследствии – Всесоюзный научно-методический центр) сексологии и терапии сексуальных дисфункций – вы знали об этом? В 1971 году открылась первая в стране консультация «Семья и брак», – и как вы думаете, где она открылась? (подсказка: в Ле-нин-гра…).

Всё это к тому, что отечественная сексопатология/сексология на самом деле уже в 1986 году, – когда секса у нас еще не было, – имела серьезные научные, практические, методологические, организационные наработки. Сейчас это развитая самостоятельная отрасль медицины, рациональная, здравомыслящая и, главное, эффективная. По-прежнему очень востребованная, потому что действительно помогает. А если и нет поблизости специализированного центра или отделения, то – какой на дворе год сейчас? Расстояния ведь сильно усохли, сел да и съездил в ближайший город, где принимают специалисты нужного профиля, а потом можно периодически консультироваться, скажем, по скайпу или вайберу, или съездить еще сколько-то раз – в чем проблема-то?!

Опыт показывает, что и сейчас для женщины с психосексуальным расстройством главная проблема заключается не в том, что ей некуда идти, а все-таки в том, что трудно решиться.

Но да, это не единственная сложность. Если речь идет не просто об аноргазмии или диспареунии, а о семейно-сексуальной дисгармонии, то специфика лечения состоит еще и в том, что в терапевтическом процессе обязательно должны участвовать трое: врач и два пациента. ДВА пациента, – поскольку если у женщины аноргазмия, или диспареуния, или хроническая, застойная неудовлетворенность, то пациентов именно два, не так ли? «Типичное отношение среднестатистического партнера» с годами, конечно, тоже существенно сдвинулось (к пониманию, к готовности что-то менять и меняться), но и сегодня со стороны мужей, – не суть важно, гражданских или по паспорту, – можно встретить абсолютную дремучесть, агрессивное отрицание необходимости и/или перспективности лечения, а также реплики вроде «чо тебе еще не так-то?!», «блажь какая-то», «сами разберемся, нечего сор выносить, постель с чужим человеком обсуждать» и т.п. Вероятность открытого или латентного, иногда даже не осознаваемого сопротивления терапевтической интервенции, – проблема, отлично известная любому психотерапевту, не только сексологам. Кроме того, всегда присутствует риск превращения курса коррекции в выездную сессию семейной склоки со всеми ее уныло-ядовитыми атрибутами, – взаимными упреками, обвинениями, перетягиванием на себя одеяла «главной жертвы» и, наоборот, перекладыванием вины на другого. Если врач недостаточно опытен, последователен и тверд в своих контролирующих функциях, то и ему может достаться: что за ерунда, мол, доктор, – всё говорим, говорим, а оно не помогает.

Однако в практике профессиональной психотерапии и коррекции семейно-сексуальных дисгармоний ситуация выходит из-под контроля редко. Гораздо чаще достигается полный или хотя бы частичный терапевтический успех (к слову сказать, в данном случае  «частичный» – это тоже, считай, полный, поскольку если уж что-то сдвинулось с мертвой точки, то процесс уже не остановить). Пусть даже он приходит далеко не сразу, особенно в запущенных случаях, но все же люди сегодня успешно излечиваются и от аноргазмии (даже тотальной), и от диспареунии, и от прочих дисгармонизирующих факторов, заболеваний и состояний. Да, разговор с врачом будет долгий. Да, придется много думать (и вдвоем с партнером, и порознь), прислушиваться к себе, анализировать, что-то записывать, многое менять. Узна́ете о себе много нового. Многое изменится.

Вместо заключения приводим историю, которую вполне можете назвать очередной медицинской побасенкой. Почему бы и нет, в конце концов. Но это было на самом деле, причем сравнительно недавно, и очень уж сюда просится эта история.

Автор данного материала направил сорокалетнюю женщину, обратившуюся по другому поводу (словно бы и не связанному напрямую с сексуальной дисгармонией, но…) на консультацию к смежному специалисту, профессиональному сексологу. Были к тому все показания; слава богу, было кому позвонить и к кому направить. Автор около тридцати лет занимается клинической психодиагностикой, и поэтому, сказать по правде, малость подвыгорел – в том смысле, что не верит больше ни в развешанные по стенам сертификаты с золочеными буквами на разных языках, ни в громкие титулы, ни в хорошо поставленные голоса, рассказывающие о десятках миллионов собственноручно исцеленных больных без единого провала и неудачи. Автор верит, увы, только собственным глазам: в чей-то кабинет человек зашел больным, а вышел здоровым. Все остальное не имеет никакого значения.

От специалиста, которому позвонил автор, пару раз выходили вон вполне здоровые люди.

Пациентка ушла по направлению, но через какое-то время, – когда ситуация уже основательно подзабылась, – пришла снова. В абсолютном большинстве случаев (коллеги поймут) пациенты возвращаются с ухудшением, с отсутствием эффекта, с рецидивом, но только не с радостью. Тут наблюдалось исключение из правил.

Это была совершенно другая женщина. Уходила она невзрачным, почти не накрашенным, уже почти равнодушным ко всему и почти бесполым, потихоньку стареющим, ни на что особо не рассчитывающим существом с кучей психосоматических проблем и взглядом в пол. Вернулась уверенной в себе молодой женщиной, с великолепным (то есть практически не заметным для мужского глаза) макияжем, прямой спиной, ясными спокойными глазами, кошачьей походкой и несколько бесовской улыбкой в уголках губ (такой улыбкой, знаете, которая даже случайных прохожих на улицах заставляет расправлять плечи и подтягивать животы). Если бы автор к тому времени сохранил в себе способность удивляться и ахать, он бы ахнул, а то и перекрестился бы в суеверном страхе. Но на самом деле просто поздоровался – в единственно возможном и допустимом «нейтрально-доброжелательном тоне», как и предписывают жесткие требования ремесла.

Бывшая пациентка принесла, чего греха таить, гостинец: бутылку хорошего коньяку на память. Некоторые национальные традиции, видимо, неистребимы. Однако эта женщина вовсе не была в эйфории, более того: горечи в ее словах сквозило, пожалуй, побольше, чем восторгов в связи с чудесным исцелением и волшебным преобразованием.

– Наверное, вы уже и не вспомните, – сказала она, – но я в браке больше двадцати лет, у меня двое детей, столько же дипломов, какой-то там бизнесок, свекровь через дорогу и бессонница… была. Мужа люблю и хочу, с детства его знаю, он у меня первый и последний, бывший и будущий. Но за двадцать с лишним лет я, простите, ни разу с ним не кончила. Он же музыкант у меня, весь такой одухотворенный, и в мои оргазмы с первой ночи свято верил, – вот и приходилось потом… э-э… своими руками дорабатывать. А это, скажу я вам, очень обидно, и мучительно, и унизительно – когда плачешь в ванной при таких обстоятельствах, да. Лет десять назад к одному психотерапевту мы уже ходили, помните, я рассказывала? Лучше бы в кино сходили, и то пользы больше. Я уж совсем было собралась наломать дров каких-нибудь, потому что завести кого-то на стороне – не настолько я умная женщина, а что-то изображать в постели уже сил никаких не было. И когда вы меня направили к Сергею Петровичу [имя изменено], то и самой, честно говоря, не верилось, а уж остолопа своего чуть ли не за шиворот пришлось тащить. Верите ли, раза три в течение курса хотели бросить это все к черту, – то смех дома разбирал во время «упражнений», то реагировалось как-то не так, как доктор прописал, а с точностью до наоборот, а то и просто тоска одолевала хуже прежнего. Но когда у меня однажды посыпались вдруг искры из глаз и… из всяких других мест, то я немножко отдышалась, да и поняла, что обязательно приду к вам с коньяком. Именно к вам, потому что к Сергею Петровичу мы бы иначе не попали, просто не знали бы о нем. Или не поверили бы. И вот что самое ужасное: жизнь у меня одна, мужчина один, мне сейчас тридцать девять, замужем двадцать три года, и вот вам, пожалуйста, впервые… Я даже всплакнула в ванной на всякий случай, привыкла же, – но слезы катятся, а сама уже и хихикаю потихоньку: дескать, сижу тут дура дурой и реву, а надо ж радоваться, бабье счастье снизошло наконец, здрасьте. Два месяца ведь всего-то потратили, живи теперь да радуйся, надышаться друг другом не можем… понимаете, в чем подлость-то? За два месяца все наладилось! А куда ж двадцать три года делись, кто их украл у нас, почему раньше не додумались найти вот такого Сергея Петровича, почему сдались так быстро…

– А где, простите, сейчас ваш муж? – только и спросил автор, дабы не накалять обстановку.

– Да там он, под окнами, в машине сидит, меня ждет. Я ему сказала сидеть и ревновать. Для закрепления, так сказать, эффекта и обострения чувств. Ну все, спасибо вам, пойду я, а то и правда приревнует…

Как поживает сейчас эта пара – автору неизвестно. Коньяк тот, стесняясь и неубедительно отнекиваясь, автор все же принял, а потом, по случаю, еще и выхлебал его с друзьями. Но вы это, пожалуйста, не читайте, пример не берите и никому не рассказывайте, поскольку это поступок антинаучный и безыдейный.

Рассказ передан, может, и не дословно, но звучал он именно в такой манере: хлестко, крепко, с перцем и большой горчицей.

И чем не информация к размышлению, в самом деле. «Жизнь одна, и кто-то украл у нас двадцать три года»…

Так что не торопитесь безнадежно плакать в ванной.

Это лечится. Есть смысл побороться.