Генитоуринарный синдром

Терминология

Начинать информационно-справочные материалы разбором специальной терминологии – это уже давно стало доброй традицией на сайте Лахта Клиники. Вернее, не столько доброй, сколько вынужденной и, на наш взгляд, необходимой: принцип Оккама в современной науке соблюдается далеко не всегда, неологизмы и «уточненные» формулировки плодятся и множатся с устрашающей скоростью, новые термины употребляются наряду с вроде бы и устаревшими, но привычными, всем известными (в том числе за пределами медицины) и интуитивно понятными. Или хотя бы иллюзорно-понятными, обманчиво-понятными… но все же известными. И пока эти устаревшие термины окончательно вытесняются из лексикона, зачастую устаревают уже и те, что вводились им на замену.

Иногда процесс терминологического обновления полностью оправдан, – как в случае, например, с терминами «микрофлора» и «дисбактериоз», на смену которым приходят «микробиом», «микробиота», «микроэкология», «дисбиоз»; во многих случаях введение новых терминов согласуется на международном уровне и скрепляется соглашениями между национальными организациями, участвующими в какой-либо многосторонней профессиональной ассоциации.

Тема данной статьи – хороший повод проследить, как и почему это происходит.

Действующими лицами выступают три достаточно авторитетные организации: Северо-Американское общество по менопаузе (NAMS), Международное общество по изучению сексуального здоровья женщин (ISSWSH) и Международное общество по менопаузе (IMS). В 2014 году, после ряда консультаций и дискуссий, на специально организованной согласительной конференции был утвержден новый термин «генитоуринарный менопаузальный синдром», принятый также и российской гинекологией: в отечественной литературе появилась и достаточно быстро закрепилась аббревиатура ГУМС. Термин обозначает «анатомо-функциональные нарушения в нижнем отделе мочеполового тракта», развивающиеся преимущественно в пери- и постменопаузе, – т.е. специфическую совокупность возрастных симптомов, органической почвой которых выступают связанные с дефицитом эстрогенов (женских половых гормонов) изменения вульвы, влагалища и нижних мочевыводящих путей.

Зачем понадобился новый термин и почему он сформулирован именно так, в такой последовательности словообразующих корней?

Гораздо более распространенное определение «урогенитальный» (напр., урогенитальный синус, урогенитальный тракт, урогенитальные инфекции и т.п.) акцентирует первичное, доминирующее значение урологической составляющей, что в данном случае не вполне правильно. Далее, общепризнанные термины «вульвовагинальная атрофия», «атрофический вагинит», «несостоятельность мышц тазового дна» (дегенеративные изменения тканей, воспалительный компонент, ослабление мышечно-связочного аппарата тазовых органов, соотв.) отражают лишь отдельные аспекты общего симптомокомплекса, но не картину в целом. Кроме того, отмечалось, что для самих пациенток такие словосочетания звучат пугающе, а сами по себе совершенно нейтральные, как и любое анатомическое латинское определение, термины «вагина» (влагалище) или «вульва» (женские наружные половые органы) все же относятся к узкоспециальному лексикону и несколько не вписываются в представления о политкорректной лексике публичных выступлений, научно-популярных источников, просветительских материалов в СМИ (не говоря уже о таких полупрофессиональных жаргонизмах, как, например, «синдром большого / растянутого / объемного влагалища» – см. «Синдром вагинальной релаксации»).

Учитывая все приведенные соображения, было решено обобщить совокупность гистологических, воспалительных, диспареунических и дизурических симптомов (а это именно совокупность, сложный симптомокомплекс, связанный определенными закономерностями) в единое понятие «генитоуринарный синдром», достаточно полно и точно отражающее суть проблемы.