Казалось бы, что общего между прививками, антибиотиками и пандемией коронавирусной инфекции?
Общее есть. Правда, чтобы продемонстрировать это, статью пришлось переписывать дважды. Тема сложная, и аргументация вроде «Да полно вам ерунду-то молоть!» в данном случае недопустима (хотя в любых других случаях это тоже, конечно, не аргумент).
Поскольку тема сложная, – поговорим тихо, не спеша и не боясь банальностей. Сойдемся, например, вот в чем: ошибаться могут все. Бывает, прав кто-то один, а все вокруг ошибаются; бывает и наоборот. Трудно сказать, что́ случается чаще и что́ обходится нам дороже. Однако можно с уверенностью предполагать, что чаще всего какое-то здравое зерно, или повод сомневаться, или более-менее сильный аргумент, или хотя бы искреннее заблуждение, но все-таки есть в позициях каждой из «высоких договаривающихся сторон». Главное – желание разобраться и договориться.
Итак, прививки. Начнем с общеизвестных банальностей.
Медицине много тысяч лет. Целый ряд эмпирических находок, принадлежащих проницательным целителям прошлого (имена большинства из них неизвестны) по сей день не утратили актуальности, а иные идеи медицина сейчас открывает для себя заново. Фармакология, например, всё активнее и эффективнее обращается к сокровищам растительного царства, физиологи не перестают удивляться дальневосточной наблюдательности, и так далее.
Но никто и никогда, никакими заговорами, отварами, упражнениями, духовными практиками, – не вылечил ни одну инфекционную болезнь. Общий иммунитет эдак укрепить, наверное, можно. Спасти страну от эпидемии холеры – нельзя.
Недавно врачеватели узнали, чем вызываются, почему развиваются и как распространяются инфекционные болезни; теперь, к счастью, можно не обсуждать хотя бы это. Можно ведь не заводить здесь дискуссию о существовании патогенных бактерий, вирусов, грибков, простейших? Хорошо, спасибо, не обсуждаем, принимаем как аксиому. О встрече с несогласными, кто в них не верит, будет объявлено дополнительно; в программе – диспут, демонстрация образцов, микроскоп им. Левенгука, лабораторно-полевые опыты, уютный буфет с чашками Петри и всеобщее братание. Действует дресс-код: вход строго в костюмах высшей защиты.
Продолжим. Врачеватели достоверно узнали, получили стопроцентные доказательства, быстро нашли методологические подходы к изучению, стали наконец-то понимать, – всё это совсем недавно, если сравнивать с возрастом медицины. А такие понятия, как «иммунитет», «антиген» или «антитело», в этой шкале времени появились и вовсе вчера.
Но это врачи узнали. А догадывались, по-видимому, очень давно, за много-много веков до Пастера, Дженнера, даже Фракасторо, и даже до Авиценны (перечислены далеко не все исторические предтечи Эры Иммунизации). И не в одной стране догадывались, не на одном континенте. Вот факты специально для тех из нас, кто верует в целителей древности и не доверяет современной медицине. Это документированные факты, не вызывающие сомнений: как минимум, в 1000 году до нашей эры уже существовала идея о том, что переболевшие (вернее, их биоматериал) могут спасать еще не болевших. И хотя эту идею реализовали совсем не так, как сегодня, а все же кого-то да спасали. Кроме того, задолго до Дюшена, Флеминга, Флори и Чейна (перечислены не все первооткрыватели пенициллина), начиная с древнейших времен и вплоть до начала ХХ века, многие медики, – а не только «тибетские монахи», – присматривались к обыкновенной плесени, справедливо подозревая за ней некие странные свойства. Ну, а потом уже, менее ста лет назад, появился первый антибиотик.
Заметим особо, что все прочие способы (которых было перепробовано десятки тысяч) борьбы с инфекционными болезнями оказались неэффективными. Они ничем не подтвердились. Ну ладно, выразимся мягче, толерантней и мудрее: пока не подтвердились. Можно еще, конечно, вспомнить элементарную гигиену, асептику и антисептику, технологии развертывания противоэпидемических служб, тактику и стратегию карантинных мероприятий, – но всё это, хотя тоже имеет свои исторические корни, было разработано недавно.
А прививки придуманы очень давно. И вот их-то эффективность – ой, как подтвердилась…
Практически во всяком тексте, где заходит речь о современной медицине в сравнении с медициной прошлого, обязательно упоминаются т.н. побежденные болезни. Мол, раньше эти заболевания выкашивали целые страны и континенты (это без преувеличений), а сегодня мы даже не очень хорошо представляем себе, какова, собственно, была симптоматика. Что ж, у медицины действительно есть, чем гордиться, а у нас – за что ее благодарить.
Однако давайте вспомним, каким именно образом были побеждены оспа, корь, столбняк, полиомиелит, чума и многие другие грозные болезни. И не просто грозные, заметим, а сплошь инфекционные.
Мы ведь их не вылечили, мы фактически взяли их измором: когда иммунитет появляется у всех поголовно, инфицировать становится некого. Победа над смертоносными пандемическими инфекциями – это, если говорить строго, достижение не медицины вообще, не всей медицины в целом. Это победа вакцинологов и иммунологов, причем победа, которую относят к крупнейшим достижениям за всю историю человечества.
Ни Дженнер, ни Пастер не получили высшую мировую премию: ее учредили позже, и посмертное присуждение в статуте Нобелевской не предусмотрено. Но в первый же год присуждения (1901) были награждены Вильгельм Рентген (что требует особого разговора: см. «Рентген и рентгенография») и Эмиль фон Беринг. Первый, как все мы знаем, научил человечество видеть насквозь. Второй, как знаем мы не все, изобрел эффективную прививку от дифтерии. Мы бы, наверное, знали, – да просто не помним о том, почему это так важно. А вот в Нобелевском комитете на момент первого заседания помнили и знали.
Заседают там, безусловно, тоже люди, и они могут дружно ошибаться в оценке значимости открытий. Теоретически – могут. На практике такого пока не наблюдалось, а если и случалось, то крайне редко, да и то, наверное, в каких-то других областях; в области физиологии и медицины, похоже, такого не было. Слишком уж важное для всего человечества дело. Ошибаться нельзя.
Среди самых первых, да и последующих Нобелевских лауреатов было немало микробиологов и иммунологов. Уважаемые противники вакцинации, это ведь тоже документированный факт: Роберт Кох, Илья Мечников, Пауль Эрлих, Жюль Борде… Как вы думаете, за что им?… Почему – им? Коррупция?
Введение вакцины, живой или инактивированной, создает иммунитет к определенной болезни, а если вакцина поливалентная, то к нескольким болезням сразу. Хрустальная мечта: мы не болеем, не лечимся, не пьем лекарства, не носим маски, не сидим дома, даже не закаляемся и не соблюдаем диету. Но защитная система заранее, так сказать, знает врага в лицо, более того, имеет наготове оружие: чуть только попадет определенный вирус или бактерия в организм – и тут же этого врага уничтожают бдительные иммунные факторы. Снова подчеркнем, что речь идет о врагах смертельно опасных. И очень-очень жаль, что пока не обо всех. Но о многих.
В былые времена заслужить такую защиту можно было лишь одним путем: в муках переболеть и чудом выжить (иногда с серьезными пожизненными дефектами) в тотально вымирающем городе, городище, замке, ауле, деревне.
Благодаря привитому иммунитету никогда не болевший организм, так и не заболев клинически, в короткие сроки оказывается переболевшим – и получает защиту. Нигде никаких кавычек, всё правда. В организме вырабатываются антитела к специфическому антигену(ам).
И теперь мы даже не подозреваем о том, что к нам вот прямо сейчас, – через ранку, царапину или, скажем, через верхние дыхательные пути, – могло прицепиться что-то там такое, мелкое, но способное «выкосить целые страны». До 2020 года мы вообще об этом не думали. Ну, потемпературили в детстве пару дней, тут же об этом забыли (если вообще обратили внимание), а иммунитет, как породистая сторожевая собака, уже надрессирован нас защищать. Или, скажем, собираемся ехать в «экзотические страны», делаем прививки, – и уже не боимся подцепить что-нибудь ужасное, от чего нас никак не защитил бы коллективный иммунитет наших предков.
Это примерно то же самое, что сделать два-три приседания и пять наклонов, денек помаяться ломотой в дряблых полузабытых мышцах, а потом вдруг проснуться с фигурой Арнольда Шварценеггера в его лучшие годы. Только говорим-то мы не о каких-то там мышцах, а о защитной иммунной системе, здоровье и жизни.
Не успев еще толком оформиться и развиться в полноценную науку, даже названия себе еще не придумав, иммунология начала спасать наши жизни, и продолжает делать это до сих пор. Каждый день. Можно только гадать о том, как выглядел бы сейчас мир, каково было бы население планеты, какова средняя продолжительность жизни, уровень детской смертности в самых развитых странах и т.д., – не будь у нас технологии превентивной иммунизации или, проще говоря, вакцин. Всемирная организация здравоохранения a.k.a. «ВОЗ» приводит по этому поводу какие-то приблизительные многомиллионные выкладки (как минимум, два-три миллиона спасенных жизней в год, хотя на самом деле, с учетом эпидемических «цепных реакций», без вакцин умирало бы гораздо больше людей), но представить себе это трудно, да и не очень хочется. И без того пандемия. А кстати, где вакцина? Вакцина против коронавируса – где она, спрашивается?! И когда, наконец, появится во всех поликлиниках, будь они неладны?
Ниже обязательно обсудим и это. Мы пока говорим о вакцинах вообще. А когда дочитаем до соответствующего пункта, глядишь, уже и противоCoViDное что-нибудь появится.
Но пока – еще немного о том, «что было бы, если бы не…».
Всегда находились такие, кто скажет: «Да и пусть! Эвон как планета перенаселена, расплодились там всякие, а ресурсы заканчиваются и скоро совсем закончатся. С помощью болезней природа сама регулировала бы народонаселение, оставляя столько людей, сколько сможет прокормить».
Это давно известный аргумент, циничный и абсолютно несостоятельный. Дело в том, что «глобально мыслящие» сторонники саморегуляции мгновенно забывают о бедной перенаселенной планете, как только беда приобретает личный характер. Не дай бог, конечно, никому такого не пожелаешь… Или, быть может, кто-нибудь готов пожертвовать собою персонально? Ну ладно, не собой, а какой-нибудь явно излишней, бесполезной и слишком прожорливой частью своей семьи?
Так нет же! Жертвовать-то готовы, но только не своей, а моей семьей, или вашей, или китайской, или какой-нибудь там «неверной», или «аморальной». Ибо мало ресурсов, а прививки «вредны», да и вера запрещает, поскольку есть праведники (агнцы, зерна) и есть грешники (козлищи, плевелы), есть достойные народы и есть плохие, которые не жалко.
Всё это уже было в истории, десятки раз было. Не надо напоминать, чем заканчивалось? Всякий ведь раз заканчивалось одним и тем же.
Но слышится снова и снова: долой прививки. Врачей на кол. Коронавируса нет. Вся история = 400 лет. Земля плоская.
ШО, ОПЯТЬ?!?!
Противники вакцинации существовали всегда. Вразумительно объяснить собственную позицию не мог практически никто из них, – по крайней мере, своими словами, – поэтому истово повторялось что-то услышанное или нашептанное. Возможно, по этой причине большое впечатление на умы народных масс производили пиар-акции монархов и высшей знати, которые демонстративно прививали своих детей и прививались сами. Так поступали принцы Уэльские, там поступила наша Екатерина II. Умная все-таки была женщина, даром что императрица. И можете не сомневаться: все нынешние «сильные мира сего» привиты надежно и качественно. Если можно не рисковать жизнью, не тратить деньги и время на лечение, то они не рискуют и не тратят.
Более-менее массовый характер «движение антивакцинаторов» стало приобретать с конца ХХ века. Это весьма существенная хронологическая деталь: с одной стороны, уже немного подзабылись кошмары побежденных болезней, а с другой – возрос общий уровень медицинской информированности. Как ни парадоксально, но второй фактор также сыграл, по-видимому, свою роль. Мы стали гораздо образованнее и умнее. Мы научились свободно оперировать такими, например, словами, как «побочный эффект», «аутизм», «анафилактический шок», «аллергическая реакция».
При чем тут аутизм, спросите?
Ну как же.
Здесь тоже все вполне банально: благими намерениями… В том смысле, что британский врач ( теперь уже бывший врач, что случается редко) Эндрю Уэйкфилд действительно мог в какой-то степени убедить себя в том, что действует во благо всего человечества и со смелостью Джордано Бруно несет людям правду. Как показало дальнейшее расследование, истинные мотивы были совсем иными, гораздо более прагматическими. Но это уже не столь важно, во что там Уэйкфилд верил и чем руководствовался. Важно, что в 1998 году им была опубликована статья об «исследовании» (на выборке объемом аж в 12 наблюдений), результаты которого якобы свидетельствовали о возможной связи между вакцинацией и риском развития аутизма у детей. Дескать, многокомпонентная вакцина MMR, – по-нашему КПК, от «корь-паротит-краснуха», – этот риск заметно повышает, поэтому если и прививать, то лучше это делать тремя вакцинами по отдельности. Последний тезис противоречит здравому смыслу, но тут-то как раз и крылся один из личных интересов Уэйкфилда. Что касается первого тезиса, – о риске аутизма, – то он также был продиктован вненаучными интересами, и по отношению к общественному здравоохранению этот тезис стал террористическим актом.
Ужасно, что это было опубликовано в одном из ведущих медицинских журналов мира. Каждый имеет право высказать свое мнение, к тому же потоки ежедневно публикуемой научной информации настолько необъятны, что всё проверить практически невозможно, – и все же издания такого уровня обязаны проверять то, что они публикуют на своих страницах. Мощнейшая в мире база медицинской информации, которой располагает некоммерческая Cochrane Collaboration, позже позволила провести метаанализ опубликованных в разных странах исследований, где суммарный объем выборки составил 14 миллионов человек (а не двенадцать детей, из которых трое, как выяснилось, являются вымышленными персонажами). То, что прививки – единственное спасение, было ясно и раньше, этот факт уже давно не нуждается в доказательствах. Но результаты метаанализа, а потом и других исследований, позволяли предполагать, что вакцинация не способствует развитию аутизма, а скорее предотвращает его. Однако Уэйкфилд утверждал прямо противоположное.
Ужасно, что эта дезинформация сеяла панику в течение нескольких лет, прежде чем ею занялись всерьез. Нечистая оказалась история, да что там нечистая, – откровенно грязная и дурно пахнущая, в том числе в медико-этическом плане (по отношению к «обследованным» детям). Кому интересны подробности, см. в интернете, там есть. Вкратце, было установлено, что результаты в статье грубо подтасованы, отчасти просто сфабрикованы, а выводы, что называется, притянуты за уши и пришиты белыми нитками. В науке такое случается, к сожалению, гораздо чаще, чем ответные меры в виде лишения лицензии и права заниматься врачебной деятельностью. Одним из самых громких скандалов подобного рода в свое время стал пресловутый «эффект 25 кадра»: казалось бы, уже и сам «изобретатель» признал факт фальсификации, уже и без него давно во всем разобрались, – ан многие интересуются и верят до сих пор.
Ужасно, что медицину в очередной раз поставили в самое невыгодное положение: заставили оправдываться и доказывать очевидные вещи. Конечно, люди бывалые сейчас могут предположить, что заключение о статье как о фальшивке – это всего лишь запоздалая контрпропаганда и злобная месть со стороны оплеванной вакцинологии (или, конкретней, со стороны производителей вакцин). Но нет, это заключение вынесено весьма компетентными и достаточно независимыми организациями, проводившими расследование. Фальшивка и есть. Хорошо оплаченное мошенничество.
Ужасно, что расследование было инициировано не редакторами журнала (потом-то, конечно, статью спешно отозвали и опровергли), не чиновниками здравоохранения, даже не специалистами, – а настырным журналистом, который первым заголосил вслух: «Да постойте же, ребята, что-то тут не так с этим прививочным аутизмом!». Спасибо Брайану Диру, конечно, однако адекватная реакция должна была последовать совсем от других лиц, причем задолго до того, как журналист поднял тревогу и открыто заявил о «теоретически уголовном» характере псевдоисследований Уэйкфилда.
Наконец, ужасны последствия. Леший бы с ними, – с Уэйкфилдом, Диром и другими фигурантами по обе стороны скандала: никто из них не скрывает, что пользуется серьезной поддержкой и не является героем-одиночкой. Хуже другое. Столетие массовой вакцинации, благодаря которой только и появилось понятие побежденные болезни, оказалось под угрозой. Как бы теперь не пришлось начинать все с самого начала, т.е. с терпеливых разъяснений, что к чему, как это работает и зачем это надо.
И это тоже не пустые обороты речи. В 2019 году, словно предчувствуя грядущую пандемию, ВОЗ была вынуждена включить тенденцию к отказу от прививок в десятку наиболее серьезных глобальных угроз здравоохранению (наряду с катастрофически падающей чувствительностью патогенов к антибиотикам; но об этом позже).
Складывается полное впечатление, что статью Уэйкфилда давно и напряженно ждали. Антипрививочное движение, как показано выше, всегда нуждалось и нуждается в чем-то таком, на что можно ссылаться и что можно до бесконечности повторять на разные лады. Если идея «Нет прививкам» до пресловутой публикации потихоньку тлела себе на каком-то естественно-статистическом уровне (наряду с прочими аналогичными идеями), то, услышав звон про «аутизм и прививки», вспыхнула мгновенно и яростно. Услышали то, что хотелось услышать. Как всегда в подобных случаях, степень правдоподобия звона не имела значения, более того: чем бредовей обвинение, тем труднее от него откреститься и тем легче в него поверить со стороны. Так уж мы, люди, устроены. Если бы Уэйкфилд сообщил о том, например, что вакцинация приводит в организме человека к облысению стрекательных щупалец, – возможно, он добился бы еще большего эффекта. С другой стороны, рассчитано было достаточно грамотно: под конец ХХ века расстройства аутистического спектра широко изучались и обсуждались в психиатрии и патопсихологии, а значит, неизбежно становились «модным» диагнозом далеко за пределами этих наук.
Вся эта история продолжается до сих пор. Идеи укоренились, осадочек остался. Уже и вещества-консерванты в вакцинах многим не нравятся. Тот факт, что никаких оснований говорить о вредоносности тиомерсала не было и нет, – как обычно, никого не смущает. Даже наоборот: «Раз нет, значит, скрывают». Дошло до того, что некоторые производители от греха подальше заменили тиомерсал другими консервантами, но скоро, видимо, доберутся и до тех.
Так бывает почти всегда: где-то напечатали, скажем, заголовок «Еще одна смерть вследствие вакцинации» (надо же как-то обеспечивать собственную значимость, т.е. тиражи изданий и посещаемость сайтов), потом появляется официальное заключение судмедэкспертов (которым до резонансной подоплеки вообще нет дела, поскольку задачи совершенно другие – читали Р.Шеперда?), где однозначно доказывается, что причина смерти не имела никакого отношения к вакцинации, – да и вообще, как говорится, сначала умер, а потом привился. Но дело уже сделано, осадочек остался: дескать, дыма без огня…
Так уж мы устроены.
В результате панических отказов от вакцинации Великобритания, а затем и прочие европейские страны, вскоре получили огромный всплеск заболеваемости корью и другими высококонтагиозными инфекциями. Но воодушевленные антивакцинаторы по всему миру продолжали отказываться и от MMR, и от прививок вообще. Их идейные противники, – так сказать, анти-антивакцинаторы, – развернули ответную кампанию, причем с гораздо более сильной аргументацией: ссылками на все чаще регистрируемые случаи заболеваний, которых на земном шаре быть уже не должно. В англоязычных источниках сейчас можно встретить множество очень невеселых историй, например, о том, как чьи-то родители в свое время были «за природу» и «за свободу выбора», поэтому гордо выбрали не прививать детей, а потом кто-то из детей вырос, повзрослел, случайно оцарапал палец и заболел, скажем, столбняком, а столбняк еще и не сразу распознали, потому что врачи тоже ведь отвыкают диагностировать исчезнувшие болезни, лет сто назад распознаваемые с полувзгляда… Порой такие истории, особенно рассказываемые от первого лица (то есть самим пострадавшим, нередко уже тяжелым инвалидом), проникнуты теплой, душевной сыновьей благодарностью: мол, спасибо тебе, мама, что уберегла от аутизма.
Кому-то вера запрещает принимать донорскую кровь, кому-то есть мясо, кому-то делать прививки… Религиозные убеждения, свобода совести и вероисповедания – тема настолько тонкая, деликатная, взрывоопасная, что лучше бы ее не касаться вообще. Да мы и не касались бы, не будь здесь пары существенных нюансов.
Во-первых, присмотритесь-ка повнимательнее: запрещает ведь не вера, запрещают толкователи, проповедники и пастыри. К чему это приводит, – примеров тьма. Ортодоксальная религиозная община в Бруклине, исповедующая достаточно замкнутый образ жизни, к прививке MMR относилась непримиримо. А потом это отношение было вдруг кардинально пересмотрено пастырями (за что им безусловная хвала). Но почему пересмотрено? Об этом подробнее рассказывается в материале «Как один непривитый парень принес в Нью-Йорк корь».
Во-вторых, есть еще один очень болезненный и очень старый вопрос. Ну не хочешь ты принимать лекарство – не принимай. Не хочешь вакцинироваться сам, – в конце концов, это твой выбор, хотя тем самым ты подрываешь защиту как верующей, так и неверующей популяции вокруг. Запрещает тебе вера переливание крови – себе и не переливай. Но детей-то своих зачем гробить?! Зачем лишать последнего, в ряде ситуаций, шанса и выбора? Какая же это свобода (или на детей неразумных она не распространяется?), если тебе открытым текстом говорят: единственный выход, в противном случае помрет… а ты решаешь за своего ребенка (который просто в силу возраста бесконечно далек от сознательного выбора между твоей правильной верой и верой соседней, неправильной), жить ему или нет. Ну, то есть говоришь-то, конечно, что решаешь не ты, что решают пускай высшие силы, но на самом деле, строго между нами – чей это выбор, чьи уста произносят «Не разрешаю», чьи руки подписывают отказ от вакцинации, гемотрансфузии и т.д.?!
Бездействие нередко убивает.
Какая же все-таки замечательная банальность: если вы готовы убивать за свою веру, – начните, пожалуйста, с себя.
А мы вернемся к прививкам.
Нежелательные побочные эффекты есть абсолютно у всего на свете. При определенном стечении обстоятельств и упущенных по неосторожности факторов, в какой-то сотой или тысячной доле процента, сугубо спорадически, но побочный эффект может наблюдаться даже у доброты, у справедливости, у летнего дождика, у демократии, у любви (впрочем, у любви и демократии этих эффектов сколько угодно)… и что же, давайте откажемся? Запретим?
Запустить в массовое применение новую вакцину (или любое новое лекарство) сегодня, пожалуй, сложнее, чем запустить на орбиту космический корабль. Медицина все-таки тоже учится, учится быстро и постоянно; к сожалению, зачастую приходится учиться на драматических, а то и трагических ошибках прошлого.
Допустим, далеко не все станут вникать в то, например, по каким протоколам сейчас проводятся масштабные рандомизированные клинические испытания со слепым контролем. Но какой-то здравый смысл, наверное, должен быть? Хорошо, давайте на время забудем о гуманности, если так понятней и убедительней, и объясним создание вакцин исключительно стремлением к наживе. Вкладываются многие миллионы долларов. Да, затраты быстро окупаются, – но только при условии, что вакцина проходит жесточайший контроль качества и безопасности всех ее компонентов.
И неужели так уж сложно сопоставить риски: какова вероятность, скажем, аллергической реакции на вакцину и какова вероятность заразиться в отсутствие иммунитета. Неужели сложно представить себе, что будет в том и другом варианте, и какой из них опасней, и какие нежелательные последствия вакцинации (даже если возникнут) легко устранить, а от каких инфекционных осложнений спасти будет невозможно? И даже если вы подозреваете, что публикуемая в аннотациях частота побочных эффектов коварно занижена алчным производителем, – ну так увеличьте для себя эти официально декларируемые вероятности в десять, в пятьдесят, в сто раз, и все равно выйдет, что это лишь доли процента. Сравните этот риск с риском полного отсутствия иммунитета у вас и окружающих. Вроде бы на примере нынешней пандемии должно быть видно очень хорошо, видно всем и каждому, – что это такое, когда ни у кого нет иммунитета (на уровень «Да это ж специально всё подстроено, ясно же!» – опускаться, с вашего позволения, не станем; см. в нашей ленте новостей «Хроники пандемии. Более 2000 слухов и теорий заговора» и другие материалы данной тематики).
Казалось бы, очевидно и сто тысяч раз обосновано: весь этот «масочный режим», все эти карантинные мероприятия и ограничения нужны вовсе не для того, чтобы победить коронавирус. Его так не уничтожишь. Однако для всех нас жизненно важно растянуть пандемию во времени, не дать захлебнуться перегруженным системам здравоохранения, дождаться появления вакцины, не утратить окончательно контроль над ситуацией и не откатиться в ХХI веке к средневековью (как известно, в некоторых странах, причем очень мощных, доходило или доходит и до этого).
Но даже в этой критической ситуации, – сегодня 25 миллионов болеет и около миллиона уже умерли, а экономический ущерб вообще не поддается учету, – даже при этих обстоятельствах никто не рискнет применять непроверенную вакцину, или вакцину недостаточно протестированную, или сомнительную в плане безопасности.
Иначе говоря, не так сложно вакцину разработать, как сертифицировать. Наверное, это одна из главных причин ее затянувшегося отсутствия (наверняка есть и другие сложности, сугубо вирусологические и/или иммунологические).
На момент написания данной статьи в мире разрабатывается или проходит клинические испытания около 20 вакцин против SARS-CoV-2, если говорить только о разработках самых серьезных, отвечающих всем современным нормам и требованиям безопасности. Сейчас вот, когда пишутся эти строки, уже объявлено о создании российской вакцины (как мы и предполагали в начале статьи). Но патриотизм патриотизмом, а с выводами пока не спешим: дождемся надежно подтвержденных данных о том, как поведут себя все эти вакцины в реальных «боевых условиях».
Важно понимать, что вакцины создаются, тестируются, изучаются, контролируются очень серьезно. Лишать человечество еще и этой защиты (на фоне слабеющих с каждым днем антибиотиков) никто не собирается, об этом не может быть и речи. Хотим жить – будем прививаться.
Болезнетворные бактерии, – и не только какие-то там «экзотические», но и самые банальные кокки, палочки, спиральки, которые мы уже и проблемой-то не считали, – становятся неуязвимыми. Они вырабатывают защиту к нашим антибактериальным средствам и, в свою очередь, перестают считать это для себя проблемой.
Это очень плохо и очень опасно. Угроза, опять же, глобальная: от лекарственной резистентности (сопротивляемости) патогенных микроорганизмов сегодня невозможно спрятаться ни в одной отдельно взятой стране, пусть даже стерильной и залитой хлоркой.
Проблематику данного круга Лахта Клиника постоянно отслеживает и освещает в своих материалах: см. «Кризис лекарственной резистентности. Угроза возрастает» [ссылка!], «Безопасная концентрация антибиотиков в некоторых мировых реках многократно превышена» [ссылка!], «Сопротивляемость антибиотикам резко возрастает» [ссылка!] и мн.др.
Вкратце, устойчивость бактерий к антибиотикам растет по нескольким причинам. На некоторые из них мы, среднестатистические граждане-неспециалисты, повлиять не можем, – от нас не зависят, к примеру, спонтанные мутации бактериальных культур в сторону большей адаптивности, формирование механизмов наследования лекарственной резистентности или бесконтрольное применение антибиотиков в сельском хозяйстве.
Но одна из главных причин заключается в человеческой безответственности и безграмотности. Как и предостерегала социальная телереклама 1990-х, мы начали уже в массовом порядке «умирать от невежества».
Причина эта двоякая:
а) нерациональное применение антибиотиков врачами (назначение антибиотиков там, где вполне можно и нужно без них обойтись, или же слишком маленькая предписанная доза, или слишком короткий курс, или избыточная доза без соответствующего медикаментозного прикрытия и/или без учета противопоказаний);
б) самолечение антибиотиками (произвольное употребление без предварительных анализов и консультаций, или же самовольное сокращение/увеличение предписанной врачом дозировки либо продолжительности курса).
Врачей пускай воспитывают ведомства и организации, контролирующие их деятельность (этот процесс действительно идет, и все более активно – см., напр., «Назначение антибиотиков в стоматологии необходимо кардинально сокращать»).
Поговорим лучше о нас с вами. Согласитесь, пожалуйста: описанная ниже ситуация кажется очень знакомой, а ход мыслей – ну, вполне оправданным, что ли, в нашем сугубо индивидуальном случае. Своя-то рубашка к телу ближе. Смотрите, в чем проблема.
Кто-то болеет сам или тревожится за учебу-спорт-музыку ребенка: опять простудился(лась), опять насморк, температура и все такое. И вот этот «кто-то» рассуждает так: чем валяться дома и тратить время на всякие там полоскания, схожу-ка я лучше в аптеку да куплю проверенный препарат «Х». Это ж без рецепта продается и законом не запрещено, мне его когда-то назначали, а с дозировкой я и сам разберусь: незачем печень понапрасну портить, главное – вывести заразу поскорее да встать на ноги (вылечить сына/дочь). И еще этот «кто-то» слышал или вычитал где-то, что антибиотики помогают даже в тех случаях, когда имеется явное ОРВИ, т.е. заболевание не бактериальной природы, а вирусной. Да и вообще, хороший же антибиотик, этот самый «Х», сильный и без особых побочных действий.
Глядь, а препарат «Х» уже не так хорош и не настолько силен.
Потом кто-то следующий придет в аптеку, точно так же купит себе («Мне же только один разик, очень на работу надо выйти, и ничего страшного с человечеством не случится, и при чем тут вообще какое-то там человечество, если покупаю за свои кровные, чтобы вылечить себя от поноса, детей от простуды, а жену от головной боли»), и точно так же этот «другой кто-то» взрастит у себя дома лекарственно-резистентный штамм (который уже и раньше не особо боялся антибиотиков), и удивится недостаточной эффективности, и заподозрит фабричную подделку препарата (бывает и такое, увы), и тогда придется увеличить дозу, попринимать еще пару дней или купить что-то другое, что там есть в аптеке. Потом кто-то третий погибнет от «самого обычного» стрептококка или стафилококка, в данном регионе ставшего нечувствительным к антибиотикам вообще.
Вся проблема – в этих «Мне надо сейчас и здесь», «Ну, куплю разок, никому никакого вреда», «Я все знаю и понимаю», и т.д. Антибиотики только кажутся личным делом взрослого дееспособного человека. Замените все эти «кто-то» на любые другие местоимения – ты, я, мы, вы, они… персонифицируйте, так сказать, ситуацию, и она предстанет совсем в другом свете. Конкретная вот эта дама самополечилась, а вот тот парень (видите?) чуть не погиб, еле-еле вытащили в гнойном отделении, уже к сепсису все шло, никакие препараты не действовали.
На сегодняшний день у нас осталось последнее поколение мощных антибиотиков, один-единственный, – последний, – рубеж защиты от патогенных бактерий. Об этом вы тоже знаете? Понимаете, что это значит? Или вам по-прежнему кажется, что вы читаете сейчас очередное врачебное запугивание, а «пить или не пить» – это ваше личное дело?
Не подвергайте соседей смертельной опасности, пожалуйста; оставьте им шансы на эффективную помощь при острой гнойной или гнилостной бактериальной инфекции. Мир и без того становится слишком опасным, чтобы мы по собственному невежеству, беспечности и безответственности поубивали друг друга лекарственно-резистентными бактериями.
Нет, не лечат.
Если при CoViD назначаются «мощные антибиотики в эффективных дозах», – это не лечение коронавирусной инфекции. Это жизненно необходимая профилактика бактериальной, например, пневмонии, которая может присоединиться в любой момент и резко сократить шансы для организма, вынужденного бороться за выживание теперь уже на два фронта.
Только не делайте этого, опять же, самостоятельно, под лозунгом «а я ж умный, я заранее попринимаю, хуже не будет».
Поверьте уже хоть кому-нибудь, что ли.
Да, случается, чего уж там. Мы договорились в начале статьи: ошибаются все, в том числе и медицина. Не должна, не имеет права, – но в своем постоянном стремительном развитии иногда ошибается. Бывает, что целые национальные организации оказываются под влиянием одного-единственного харизматичного специалиста (речь сейчас не об Уэйкфилде), и тогда вполне разумные, казалось бы, страны начинают пригоршнями глотать витамины или фанатично бороться, скажем, с холестерином да жирными продуктами, – тогда как настоящая угроза, оказывается, кроется в кристаллическом сахаре (см. «Ожирение»).
Поэтому медицине, действительно, иной раз приходится говорить «то одно, то другое», внося коррективы по мере накопления уточняющей статистики, поступления новых научных данных, появления исчерпывающих доказательств и т.д.
И если разобраться, – как бы парадоксально сейчас ни прозвучало, – то это явление здоровое. Слава богу, медицина пока еще способна вносить коррективы и признавать ошибки по мере развития. Будь иначе – вот это была бы настоящая катастрофа для нас. Никогда не ошибалась, к примеру, Святая Инквизиция; она, – было так объявлено, – в принципе не могла ошибаться в течение многих веков, и понадобилось неброское мужество удивительного римского папы из Польши, чтобы однажды сказать за всю руководимую им организацию: Mea culpa (лат. досл. «Моя вина»). Всегда и во всем правы также государства диктаторского типа, претенденты на мировое господство, экстремистские религии и тому подобные образования. Кроме того, никогда не ошибается, например, вирус бешенства: если после укуса больного животного вовремя не привить человеку искусственный иммунитет, летальный исход обеспечен на все сто.
А медицина – да, ошибается. Ошибается, исправляется и идет дальше.
И это да. В какой-то степени. К сожалению.
Всемирная организация здравоохранения задумывалась и создавалась как самый представительный, независимый, максимально информированный, регламентирующий, объединяющий и реально полномочный медицинский орган на планете. Эти функции обязательно должны кем-то выполняться, и здесь категорически нельзя допускать доминирующего влияния какой-то одной национальной ассоциации, будь то американская, монгольская, израильская, российская или любая другая. Планете остро необходима именно всемирная медицинская профессионально-экспертная организация, без болезненно конкурирующих фракций.
В последнее время ВОЗ, чей авторитет всегда был достаточно высок, неоднократно проявляла странные, скажем так, колебания, нерешительность и неоднозначность в рекомендациях. Действительно: то носите маски, то не носите маски; то закрывайтесь на карантин, то не закрывайтесь, и т.д.
Что ж, сделаем скидку на нестандартную, как ни крути, ситуацию с этим новым неизвестным коронавирусом, а также на очень тяжелую обстановку в ряде стран. Будем надеяться, что все наладится. Например, сменится руководство, устоят и выправятся магистральные векторы, более равномерно распределятся полюса влияний.
Но что касается нашей основной триединой темы (прививки, антибиотики, пандемия), то тут уж единодушны и категоричны не только эксперты ВОЗ – любой здравомыслящий врач планеты скажет то же самое: прививайтесь.
В ведущих иммунологических институтах, национальных и международных службах здравоохранения сейчас ведется самая серьезная работа по обоснованному сокращению перечня ложных противопоказаний к вакцинации.
То-то сейчас антивакцинаторы, поди, глазам своим не поверят, вскинутся, завозмущаются: да как такое можно писать?! Эти прививки вообще следовало бы запретить во веки веков, а они вместо того отменяют противопоказания!! Разве могут всем известные противопоказания быть «ложными»?
Еще как могут. Ну извините, ничего не попишешь, факты упрямы, истина дороже политкорректности. Большинство существовавших ранее противопоказаний, как показали годы и десятилетия самого тщательного наблюдения и анализа, ничем не подтвердились. Эти противопоказания когда-то, возможно, были разумной перестраховкой, и теперь они снимаются.
Но не все, конечно. Просто проконсультируйтесь по этому поводу со своим врачом.
Неужели прививаться во время пандемии
Тут и думать нечего.
Да. Обязательно.
Выполнять, со всеми предосторожностями, разработанный для детского возраста план вакцинации.
Но этого мало, – ситуация все-таки чрезвычайна повсюду.
Вдвойне и втройне необходим коллективный иммунитет взрослой популяции в отношении «обычного» гриппа, который никто не отменял, который непременно явится в свой сезон и который становится более опасным на фоне SARS-CoV-2. Главная опасность заключается в высокой вероятности т.н. суперинфекции – это когда организм поражается сначала одним инфекционным агентом (например, коронавирусом), а затем и другим (например, обычным гриппом). Как и в случае с присоединившейся бактериальной пневмонией, это резко увеличивает вероятность тяжелого течения с летальным исходом.
Так что спорить о пользе и вреде прививок, упрекать друг друга в тенденциозности, продажности, попытках манипулирования, – всё это оставим на потом, ладно?
А сейчас надо выжить.
Поэтому вакцинируйтесь, пожалуйста, от всего, от чего только возможно. Но сначала изучите, по возможности подробно и всесторонне, собственный иммунный анамнез и ситуацию в вашем конкретном городе или регионе (задача несложная в наше время): где, чем, у кого, когда и как прививаться.
Эффект коллективного иммунитета – эта наша общая резистентность, только не к лекарствам, а к патогенным микроорганизмам. Чем больше вокруг иммунокомпетентных людей, тем меньше болеют остальные. Сама популяция сопротивляется и тормозит распространение инфекций.
Это подобно лесу, где все деревья из негорючего материала: огню здесь просто нечем питаться, негде разгуляться и, стало быть, нечего делать. Но чем больше легковоспламеняемых стволов, тем больше вероятность, что пожар все-таки вспыхнет. И погасить его, как убеждаемся сейчас, уже очень сложно
Рассматривалось. Моделировалось. Не получается. Коронавирусная болезнь характеризуется совсем не теми процентами тяжелых течений и летальных исходов, чтобы можно было играть с ней в русскую рулетку по принципу «на кого бог пошлет».
Ждем вакцину, а пока ведем себя разумно и осторожно.
Нету такой. Не дадим, это было бы нечестно.
Всегда есть минимальный, но вполне определенный риск, – никто же не отрицает! – как есть и случаи, когда вакцины не срабатывают и человек все-таки заболевает. Всё это подчиняется стохастическим законам вероятностей и зависит от многих факторов, не все из которых известны на сегодняшний день. Кроме того, некоторые вакцины обеспечивают достаточно надежный пожизненный иммунитет, а иные прививки необходимо периодически повторять.
В целом, гарантия надежности, безопасности, эффективности пока не равна ста процентам.
Но она упорно приближается к этому уровню с каждым новым поколением вакцин. Это уже ну совсем не те вакцины, с которых начиналась эпоха иммунизации. Вероятность действительно тяжелых осложнений стремится к нулю, а легкие осложнения – это вопрос двух-трех дней.
Вакцины «три в одной» истощают иммунитет
Многокомпонентные вакцины (две, пять, десять, уже есть и двенадцать в одной) не истощают иммунную систему, а обучают, тренируют и стимулируют. Это однократная процедура и, соответственно, однократная реакция. Не говоря уже о том, что выходить из дома да куда-то идти на прививку надо один раз, а не несколько.
Любое ОРЗ нагружает иммунную систему больше, чем вакцинация.
Таким образом, разработчики и контролирующие организации – далеко не дураки: поливалентные вакцины лучше одновалентных. Технология массовой иммунизации развивается именно в этом направлении.
Прививки, антибиотики, пандемия: что же общего
Да, пожалуй, пора поговорить и об этом. Но сначала – еще один афоризм, предпоследний на сегодня (его приписывают М.А.Бакунину, но есть сомнения). Это сказано о свободе.
Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого.
Я свободен, поэтому постоянно ношу маску. Уже всем известно и понятно, что маска не спасет меня от заражения. Но она в значительной степени обезопасит собеседника от моего воздушно-капельного дыхания, если я вдруг инфицирован. Вот поэтому я ее и ношу. А поскольку я свободен, то мне не нравится, когда вы стоите напротив меня без маски и дышите мне в лицо. Здесь уж ваша свобода, извините, заканчивается, а моя начинается. И мне что-то не хочется становиться жертвой резистентной микрофлоры, которую уже ничто не берет, – не берет, в том числе, из-за того, что вы не видите разницы между вирусами и бактериями, не верите врачам и при первом же чихе глотаете какие попало антибиотики. Меньше всего на свете мне хотелось бы, чтобы кто-то из воображаемых оппонентов-«антипрививочников» тяжело заболел или погиб из-за своих убеждений, какими бы они ни были. Я не хочу, чтобы в моем родном городе вдруг началась эпидемическая вспышка коклюша, или полиомиелита, или какой-то еще совсем не шуточной напасти, – которую одни свободные люди в свое время победили вовсе не для того, чтобы другие свободные люди теперь пустили эти усилия насмарку.
Если против какой-то болезни привиты, скажем, 90-95% популяции, этой болезни не будет.
Если 95% населения (включая и врачей, и пациентов) изменит, наконец, свое понимание и отношение к антибиотикам, – преодолеть кризис лекарственной резистентности будет куда как легче.
Если 95% моих сограждан наденут маски, распространение пандемии здесь остановится.
Вот это и есть то общее между прививками, антибиотиками и пандемией. Эту всеобщую взаимосвязь генетически чувствуют люди Востока, плохо понимают индивидуалистичные люди Запада и пока не очень четко сознаём мы с вами. Вроде и знакомо, вроде и аукается чем-то в памяти (после стольких-то десятилетий сплошного колхоза), а вроде и непривычно. При Советах просто деваться было некуда от коллективного энтузиазма, вбиваемого в головы сверху, – а тут свобода, но почему-то не только для меня, но еще и для всех сразу, т.е. жизнь каждого каким-то причудливым образом зависит от всех других жизней.
Всё это очень хорошо понимал еще один удивительный человек, – не менее светлый, умный, корректный и оптимистичный, чем сам Иоанн Павел II. А уж с болезнями этот человек умел справляться как никто другой.
Вспомним Стивена Хокинга:
«Когда мы видим Землю из космоса, мы видим себя как целое. Мы видим единство, а не различия. Очень простой образ с исчерпывающим смыслом: одна планета, одно человечество».
Вот и будем здесь жить по-человечески.
